Энтони Берджесс - Рассказы ужасов

«Интересно, — подумал он, — какие изощренные способы моего спасения сейчас прорабатываются? Веревки, лестницы, сети, кресла на цепях?» Он понимал, что им придется действовать с максимальной осторожностью, поскольку никогда нельзя знать наверняка, что именно у самоубийцы на уме.

Снова появился полицейский. Эдамс знал, что так оно и будет. С ним он был особенно разговорчив, и потому полицейский обязательно попытается еще раз.

— Знаете, Эдамс, — обыденным тоном проговорил тот, снова присаживаясь на подоконник, — вы в некотором смысле оказываете мне услугу.

— Как это?

— Мне бы сейчас надо быть там, внизу, и заниматься регулированием движения транспорта. А благодаря вам сижу вот здесь и прохлаждаюсь.

— Правда?

— Правда.

— Ну так и сидите. Движение-то все равно остановилось.

Полицейский рассмеялся.

— Точно. Эти люди там, — он сделал жест рукой, — ждут, когда вы прыгнете. В самом деле, ждут не дождутся.

Эдамс посмотрел на него.

— Ждут не дождутся?

— Ну, конечно. Они настроились на то, что вы прыгнете, и хотят посмотреть, как это выглядит со стороны. Или вы хотите их разочаровать?

Эдамс посмотрел вниз, его взгляд заскользил по сгрудившимся людям.

— Вам их отсюда не слышно, — продолжал полицейский, — но они прямо-таки вопят, чтобы вы прыгали.

— В самом деле?

— Ага. Считают, что вы просто обязаны прыгнуть, раз уж им пришлось столько времени проторчать здесь, тем более на солнцепеке.

— Они похожи на стаю голодных волков, — заметил Эдамс.

— Совершенно верно. Так зачем жертвовать своей жизнью на потеху этой возбужденной своре? — Полицейский внимательно следил за выражением лица Эдамса, чувствуя, что уловил в его поведении слабый намек нерешительности. — Заходите внутрь, — продолжал он тихим, зазывающим голосом, — и к черту всю эту толпу.

— Возможно, вы и правы, — согласился Эдамс.

— Ну, конечно!

Эдамс качнулся, спина его на мгновение отделилась от стены, затем снова прильнула к камню. Он на секунду закрыл глаза.

— Ну, в чем дело? — спросил полицейский.

— Кажется, голова закружилась. Может, руку дадите?

Полицейский глянул через дорогу — на крыше противоположного дома сидела стайка фоторепортеров с камерами наизготовку. Неплохой получится снимок для утренних газет, подумал он.

— Годится, — кивнул полицейский. — Держитесь.

Толпа издала возбужденный стон, увидев, как полицейский вылез из окна и встал на карниз в нескольких футах от неподвижной фигуры в белой рубашке. Все видели, как он двинулся вперед, осторожно вытянув перед собой одну руку.

Эдамс также потянулся к полицейскому.

— Я знал, что ты в конце концов сделаешь это, — сказал Эдамс, — и потому выбрал именно этот район.

— Что? — недоуменно спросил полицейский, пытаясь сохранить равновесие на узком карнизе.

— А знаешь, Стив, моя фамилия вовсе не Эдамс. Карен была моей женой. Тебе известно, что вчера вечером она…

Ужас исказил лицо полицейского, когда он попытался было отпрянуть назад, но руку его уже сжимала другая рука, вслед за чем последовал резкий рывок, хрустом и болью отозвавшийся во всем теле, а потом он начал медленно заваливаться в бездну, навстречу нарастающему реву толпы, и последнее, что он почувствовал в этой жизни, была жесткая, крепкая, похожая на тиски хватка чужой руки.

Когда жена предложила Гарри Добсону провести последнюю ночь перед его отъездом в Лос-Анджелес в нью-йоркском отеле, он согласился. Это чем-то походило на мгновенный повтор медового месяца, и всю дорогу из Уэстпорта Гарри испытывал волнение, ощущая рядом с собой трепет сердца супруги. Ему вспомнилось далекое прошлое, когда и дети, и дом, да и они сами были совсем юными. С тех пор дети успели вырасти и разъехаться кто куда, а дом в Уэстпорте, с возросшими расходами по его содержанию и налогами, все более казался Гарри привязанной к ногам гирей. Именно поэтому ему так понравилась идея провести ночь в одном из нью-йоркских отелей, а, кроме того, он не мог не испытывать радость от того, что все еще способен возбуждать в Маргарет сексуальные чувства.

Не понравилось же Гарри совсем другое, а именно то, что на рассвете жена разбудила его настойчивыми шлепками по бедру.

— В чем дело? — пробормотал он.

— Там, за стенкой, — прошептала Маргарет, плотно прижимаясь к нему всем телом, — какой-то человек. Он стонет. Даже разбудил меня.

— Ну, нездоровится ему, или просто перепил. Тебе-то что до этого?