Никита Моисеев - ЧЕЛОВЕК И НООСФЕРА

Итак, такое развитие общества, когда его ничем не ограниченная стихия недопустима, а управляемое развитие невозможно в силу множественности локальных целей и принципиальной невозможности централизованного использования ресурсов, и тем не менее оно должно происходить в рамках определенных запретов, я и буду называть направляемым развитием общества. Здесь конкретная цель заменяется системой ограничений. В этом случае, используя механизмы «институтов согласия», вырабатывается некоторая совокупность международных проектов, управление которыми осуществляется по изложенным схемам.

Таким образом, если в управляемых системах объектом управления является вся система, то в направляемых в качестве объектов управления выступают лишь отдельные ее характеристики.

Я привел один пример направляемой Системы — системы с направляемым развитием (речь шла о зоне орошения). Это относительно простой случай, когда удалось выделить одну из характеристик системы — доход от сельскохозяйственного производства, увеличение которого положительно отзовется на всем регионе. Но изложенный подход имеет более широкое значение. И мне важно обсудить излагаемые подходы и саму проблему управляемости на более сложном материале и имеющем более непосредственное отношение к рассматриваемым в этой книге проблемам.

Экономические процессы в силу огромного количества независимых производителей и потребителей в течение всей истории представляли собой стихию. Конечно, время от времени делались попытки определенной регламентации экономической деятельности вроде запрета на экспорт шерсти — не изделий из шерсти, а именно «сырой» шерсти, который существовал в Англии в XVII и XVIII веках. Они давали тот или иной эффект, но говорить об управляемом развитии в этих условиях было нельзя.

В XVIII веке постепенно утверждаются капиталистические отношения и провозглашается лозунг «laissez faire» — дайте делать деньги деньгам. Рождается и Рынок. Вернее, извечно существовавший рынок как средство обмена превращается в Рынок, где продается все и вся, где уравниваются в цене и продаются не только производимые товары, но и земля, ее воды, недра, да и совесть человеческая в том числе! Рынок перешагивает национальные границы. Он становится всеобщим — общепланетарным.

Образование Рынка, а вместе с ним и утверждение капиталистических отношений невероятно ускоряют развитие производительных сил и многократно убыстряют течение всех экономических процессов. Но все это не делает их более управляемыми, рыночная стихия сохраняется и при капитализме. Более того, непрерывно растет ее интенсивность, а вместе с ней и мера хаоса: я думаю, что викторианская эпоха была апогеем «неуправляемости».

Но уже в конце XIX века возникают тенденции другого рода. Они были связаны с резким усложнением производства, требовавшим его кооперации и концентрации, — эти тенденции были предсказаны еще Марксом. Концентрация и кооперация имели своим результатом известную регламентацию производства, внесение определенной упорядоченности в человеческую активность, попытки оказать влияние на те процессы, которые происходят на Рынке.

В послевоенные десятилетия начали возникать монополии, международные корпорации. Одним словом, стали появляться крупные объединения производителей. Начала сокращаться та исходная предпосылка, которая порождала стихию Рынка, — существование огромного количества независимых производителей.

Усиливается регламентация. Однако процессы экономического развития в этот период еще нельзя считать направляемыми. Подобный процесс особенно усилился, когда возникли социалистические государства, жестко ограничивающие рыночные отношения и сформулировавшие доктрину плановой экономики.

Для дальнейшего нам важно понять, какой смысл вкладывать в термин «плановая экономика», с которой было связано много надежд и иллюзий? В какой степени экономика, производственная деятельность народнохозяйственного организма страны могут быть управляемыми? И вообще можно ли говорить о подобных системах как об управляемых?

В ответах на эти вопросы нам помогут не только соображения общетеоретического характера, но и опыт, приобретенный социалистическими государствами.

Прежде всего давайте посмотрим, как растет сложность системы управления в зависимости от сложности управляемой системы. Ситуация пояснена на приведенном рисунке. Представим себе, что для управления неким объектом надо переработать к бит информации. Предположим теперь, что управляемая система состоит из двух объектов. Если они связаны между собой, то объем информации не просто удваивается: в акте управления надо учесть и их взаимозависимость. Пусть на это надо затратить еще р бит информации.