Алесь Адамович - Пути в незнаемое [Писатели рассказывают о науке]

Сегодня очень актуально звучит мысль В. И. Ленина о том, что разнообразие есть ручательство жизненности .

То же самое с нациями, культурами, языками. Мы, слава богу, уже отказались от упрощенческих представлений, что многообразие наций, культур, языков «мешает» единству человечества, прогрессу. И тут стало очевидным: из богатства и разнообразия, из расцвета культур, языков только и может вырасти истинное необедненное будущее все более единого человечества.

Совершенно ясно, что у природы, у общества должен быть выбор вариантов, нельзя оставить им один-единственный «кончик». И оборваться может, да и кто знает заранее, какой нужен, как это отзовется через сто, через сто тысяч лет.

На сколько шагов вперед могут видеть люди, окруженные стенами своего времени, — достаточно ли далеко, чтобы решать за тысячи поколений последующих?

Не в этом ли ряду и вопрос о многообразии социальных форм развития? Верно сказано: лучше быть разными в жизни, чем одинаковыми в смерти.

Угроза Рейгана отправить социализм «на пепелище истории» сразу же вызвала реплику Карла Сагана, американского астрофизика: а кто сумеет отличить пепел социализма от пепла капиталистического?

И кому — разве что инопланетянам — придется этим заниматься.

Время такой нетерпимости если не прошло, то проходит. И подобных упражнений риторических. Как с их стороны, так и с нашей. Хотя философы-общественники, некоторые, вряд ли с этим согласятся. А надо бы оставить в покое завтрашний день. Будущее само позаботится о своих формах, а наша первая забота — чтобы оно просто было, наступило, это самое будущее. Не имеет никто права рисковать жизнью будущих миллионов миллиардов людей излишней заботой о том, чтобы они жизнь эту получили обязательно в такой-то упаковке. Да разберутся сами, когда придут в этот мир! Дать, позволить им прийти — это самое важное.

На встрече с писателями, участвовавшими в Иссык-кульском форуме, М. С. Горбачев высказал такую мысль:

«Возьмите весь мир — мы все разные. Разве это недостаток? Это — реальность. Значит, надо научиться жить в этом многообразии, уважать выбор каждого народа. Как говорят, солнце не закроется, народ не заблудится» [4] «Литературная газета», 1986, 5 нояб. .

Как обстоят дела с «новым мышлением», «новым чувствованием» в столь специфической области, как литература?

Расчленим вопрос на несколько подвопросов.

Проблемы гуманизма: как тут с новым мышлением?

Нравственность ядерного века.

Специфически художественные проблемы.

Толстой однажды записал такую мысль: люди на протяжении всей истории работали, торговали, воевали, но главное, что в это время происходило и происходит, — они выясняли и уясняли, что такое добро, а что зло.

А вот что скажет наш современник — Сергей Павлович Залыгин: «…раньше мы решали два уравнения: что такое хорошо и что такое плохо? И им все время, вся мировая литература и эстетика занимались этим вопросом. Но теперь появилось третье уравнение: что такое ничего? Вот мы перед какой реальностью встали» [5] «Вопросы философии», 1986, № 4. .

Вот такая поправка к Толстому — самого нашего времени: что такое ничего ?! Эта поправка не может не оказывать, должна бы оказывать огромное воздействие на всю литературу.

А на самом деле? На самом деле — не совсем так. Живем как жили, пишем в основном как писали, а это значит, если иметь в виду нравственную сторону, намного хуже, чем писали в доядерный век. Потому что то, что было тогда «как раз», «в меру», «достаточно», сегодня уже означает, что уходим от всей сложности мира и его главных проблем. Мы сочинительствуем, мы философствуем на мелких местах, а ядерное время: «Мне бы ваши заботы!»

И тем не менее кое-что происходит: если не в сознании, то в подсознании литературы.

А потому и гуманизм, и нравственность, и художественность — все это постепенно меняется. И в литературе, и для литературы .

Гуманизм все больше теряет всякие разные эпитеты ограничивавшие его, потому что объектом его забот стало ни мало ни много — все человечество. Сегодня соперничающие системы являются одновременно партнерами по выживанию, по спасению жизни. Врозь-то и за счет других никому не спастись.

И уж совершенно ясно, все ясно с тем, о чем еще несколько лет назад приходилось спорить, — с так называемым «арифметическим гуманизмом». Это когда подсчитывали заботливо, сколько «голов не жалко» — ради счастья других: если этих «других» больше, а тем паче — намного больше, значит, все в порядке — «активный гуманизм»! Какая там еще слезинка ребенка, одного-единственного!..