Николай Яковлев - США и Англия во 2-й мировой войне

На исходе 1944 г. только «линия Зигфрида» прикрывала Германию. Укрепления «линии Зигфрида» находились на уровне военной техники кануна войны. Казематы, предназначенные для 37-миллиметровых орудий, не могли вместить 75-, 88-миллиметровых орудий, а только последние были способны пробить броню танков 1944 г. Несмотря на отчаянные усилия восстановить оборонительный рубеж по западным границам Германии, разоруженный для «Антлантического вала», не удалось сделать многого. Достаточного количества войск для занятия «линии Зигфрида» не было, солдаты были далеко не теми, с которыми Германия начинала войну. Гитлеровцы различными путями пытались поднять боевой дух войск — от драконовского приказа Гиммлера 10 сентября 1944 г., в соответствии с которым все родственники дезертира подлежали расстрелу без суда, до разнообразных средств, зависевших от изобретательности офицеров на местах. Во время боев в Голландии, например, у целого подразделения были отобраны носовые платки, чтобы солдаты не могли сдаться. Суровость и смехотворность этих мер служили критерием отчаянного положения гитлеровской Германии.

Генералитет продолжал верно служить фюреру по иной причине: «Я знал, что не было ни малейших шансов выиграть войну, — говорил Рундштедт, 4 сентября возвращенный на пост командующего на Западе, — но я надеялся, что если нам удастся продержаться, поворот политических событий может предотвратить крах Германии. Военная победа была исключена».

Так думал и маньяк Гитлер. Использование жупела «большевизма» дало ему возможность подготовить и развязать войну, разве нет оснований полагать, что перед лицом советских побед антисоветские устремления в правящих кругах западных стран возьмут верх? Об этом непрестанно толковали не только в нацистской верхушке, аналогичные суждения распространяло пропагандистское ведомство Геббельса. 4 сентября 1944 г., например, оно указывало в заявлении для печати: «Известия о советских победах на Балканах едва ли придутся по вкусам англичанам... С приближением победы для союзников совершенно ясно, что политические конфликты углубятся и в один прекрасный день здание наших врагов рухнет».

Чтобы приблизить этот исход, гитлеровское руководство задумало провести наступление на Западе. Для операции были избраны Арденны. Планировалось нанести удар в этом районе, который союзники считали непроходимым для войск в зимних условиях, далее форсировать Маас, овладеть Брюсселем и Антверпеном и создать фронт по линии Живе — Люксембург. Гитлер рассчитывал прижать северное крыло союзного фронта к морю и устроить новый Дюнкерк. Наступление готовилось нацистской верхушкой в глубочайшей тайне, даже большинство генералов, которым предстояло вести войска в бой, узнали о нем только накануне. Гитлеровцы возлагали все надежды на войска СС, для наступления была сформирована новая армия — 6-я танковая армия СС, именно ей предстояло по плану войти в Антверпен. В числе германских войск было специальное соединение—150-я танковая бригада, имевшая 2 тыс. человек личного состава. Эти люди, знавшие английский язык, были переодеты в американскую форму, оснащены американским вооружением и снаряжением. Перед ними была поставлена задача просочиться через союзный фронт и действовать в тылу англо-американцев, сея панику. Отборный отряд под руководством командира бригады

Скорцени (он в свое время выкрал Муссолини) должен был достичь Парижа и попытаться убить англо-американских командующих.

Для прикрытия с воздуха было собрано 800 самолетов.

12 декабря генералы, командовавшие войсками в Арденнском секторе, были неожиданно вызваны в штаб Рундштедта. Там у них отобрали личное оружие, чемоданы и портфели, усадили в автобус и привезли к тщательно замаскированному бункеру. Генералов ввели внутрь и они уселись. За каждым стулом стояли эсэсовцы, которые смотрели так свирепо, что, по словам одного из генералов, присутствовавших на совещании, он боялся достать из кармана носовой платок. Перед собравшимися выступил Гитлер, изложивший план наступления и его мотивы. Он говорил: «Никогда в истории не существовало коалиции, подобной коалиции наших врагов, состоящей из таких разнородных элементов с такими противоречивыми целями... С одной стороны — ультракапиталистические государства, с другой — ультрамарксистские. Каждый из участников коалиции вступил в нее с надеждой достичь своих политических целей... Уже сейчас эту коалицию раздирают острейшие противоречия, и мне, как пауку, сидящему в центре паутины, видно, что антагонизм между ними нарастает с каждым часом. Если теперь мы сможем нанести несколько сильных ударов, тогда в любой момент этот искусственно созданный единый фронт с грохотом рухнет».