Николай Яковлев - США и Англия во 2-й мировой войне

Было дано указание по-прежнему вести подготовку к войне, но как? Стратетические расчеты вообще, констатировал генерал Джероу, основывались на «довольно туманной государственной политике, еще не было ясно, в какой мере наше правительство намеревалось связать себя обязательствами в отношении использования вооруженных сил». На совещании в Белом доме 22 сентября 1941 г., во время которого обсуждалась «Программа победы», было решено с марта 1942 г. большую часть вооружения передавать союзникам, что само по себе делало нереальным строительство армии в размере 215 дивизий. Решение это соответствовало политике «Арсенал демократии». Правительство США собиралось воевать чужими руками. Естественно, цели американского правительства не предавались широкой огласке, даже высшему военному командованию США оставалось лишь гадать о политическом курсе собственного правительства. Рассмотрев весь комплекс вопросов, связанных с «Программой победы», американские военные историки Р. Лейтон и Р. Коакли пишут в одном из томов 96томной официальной истории участия армии США в войне: «Накануне Перл-Харбора перспективы заключались в том, что вкладом Америки в войну будет оружие, а не армии». Политическим деятелям Вашингтона для обеспечения такого развития событий оставалось решить последнюю задачу, как остаться в стороне, если вспыхнет вооруженный конфликт на Дальнем Востоке и Тихом океане?

Еще в сентябре 1940 г. Япония захватила северную часть Французского Индокитая. Направление японской агрессии в сторону южных морей встревожило Вашингтон и Лондон. США ответили наложением 26 сентября 1940 г. эмбарго на вывоз в Японию некоторых видов стратегического сырья, в первую очередь железа и металлического лома. Затем последовало постепенное лицензирование американского и английского экспорта в Японию. Меры эти не имели ощутимых экономических последствий для Японии, однако они свидетельствовали о нараставшем напряжении в ее отношениях с США и Англией. Японские милитаристы усилили проникновение в Таиланд и к марту 1941 г. в значительной степени укрепили свои позиции в этой стране. Одновременно они начали шантажировать голландские власти в Индонезии, домогаясь далеко идущих экономических уступок. Японское правительство не скрывало, что его цель — создание «великой восточно-азиатской сферы взаимного процветания». Претензии Японии на монопольное господство не только в Китае, но и во всей Юго-Восточной Азии серьезно ущемляли империалистические интересы США и Англии.

Япония лихорадочными темпами готовилась к «большой войне». Операции в Китае, хотя и занявшие значительные ресурсы Японки, в планах японских милитаристов занимали подчиненное место: в декабре 1939 г. японское правительство отдало директиву — на войну в Китае разрешалось тратить не более 20% остродефицитных материалов и не свыше 40% военного бюджета.

Агрессивная война всегда была главным компонентом японской внешней политики. В Токио дискутировался вопрос не о принципе — осуществить агрессивные замыслы японских милитаристов вооруженной рукой, а о сроках. Предстояло, однако, наметить очередность среди противников. «Антикоминтерновский пакт» и давняя вражда японских милитаристов, казалось, указывали на первоочередной объект для нападения — Советский Союз. Японский министр иностранных дел Мацуока сразу же после 22 июня 1941 г. явился к императору и заявил: «Прежде всего нападение на Советский Союз. Войны с США следует избежать, но в случае вступления Америки в войну Японии придется воевать и с ней». Из Берлина настойчиво разъясняли истинные интересы Японии, приглашая японских милитаристов встать под знамена германских крестоносцев и отправиться в поход против коммунизма. 10 июля Риббентроп напомнил японскому правительству: «Наша цель остается прежней: пожать руку Японии на Транссибирской железной дороге еще до начала зимы». Рука была протянута.

В Токио, однако, решили поразмыслить, а не бросаться очертя голову в огонь войны против Советского Союза. 2 июля на совещании у императора было принято решение: «Хотя наше отношение к советско-германской войне определяется духом оси Рим — Берлин — Токио, однако мы некоторое время не будем вмешиваться в нее, но примем по собственной инициативе меры к тайному вооружению и для войны против Советского Союза... Если ход советско-германской войны примет благоприятный для Японии оборот, то мы применим оружие». Квантунская армия была увеличена до 1 млн. человек, к ней насчитывалось тысяча танков и полторы тысячи самолетов. На совещании 2 июля было решено одновременно подготовить удар на юге — захватить южную часть Индо-Китая. Двойственный характер решений совещания у императора был порожден сомнениями, все еше терзавшими токийских политиков, — где нанести основной удар: на Севере или на Юге. Без большой задержки сверхсекретные японские решения стали известны в Вашингтоне: в конце 1940 г. американцы сумели раскрыть японский «розовый» код и дешифровали перехваченные радиограммы Токио. Уже 5 июля штаб армии США ориентирует американских командующих на местах: мы пришли к «безошибочному выводу», что Япония вступит в войну в самом ближайшем будущем. Ее наиболее вероятный образ действия: «пакт о нейтралитете с Россией аннулируется», следует нападение на советский Дальний Восток в конце июля или «когда рухнет сопротивление в европейской России».