Николай Яковлев - США и Англия во 2-й мировой войне

В Лондоне понимали, что капитуляция Франции — дело дней и часов, и страшились остаться в одиночестве перед лицом победоносной Германии. Поэтому было решено спасти то, что еще можно было спасти, — не метрополию, а французскую империю, поставив ее обширные ресурсы на службу войне. С согласия де Голля и некоторых французских деятелей английское правительство поспешно составило «Декларацию о союзе» и 16 июня предложило правительству Рейно принять ее.

Декларация предусматривала создание единого франко-британского союза; будут единое правительство, единые вооруженные силы, введено единое гражданство для обеих наций. Важнейшей предпосылкой осуществления декларации была бы эвакуация французского правительства и остатков вооруженных сил в Алжир, который должен был стать базой дальнейшего ведения войны. Британский флот был готов оказать всю возможную помощь при транспортировке через Средиземное море.( Французские коллаборационисты разработали версию, что отказ пойти на перемирие с Германией в 1940 г. и переезд французского правительства в Северную Африку привели бы к тому, что Гитлер захватил бы Испанию, вторгся в Алжир, а в конечном итоге под контролем держав «оси» оказался бы весь бассейн Средиземного моря. Поэтому они объявили капитуляцию перед Гитлером чуть ли не «благодеянием» для всех противников гитлеровской Германии. Представ после войны перед французским Верховным судом, Петэн даже заявил: «Пока генерал де Голль продолжал борьбу за рубежом, я подготовлял почву для освобождения, поддерживая жизнь Франции, хотя и полную страданий. Какая польза была бы в освобождении развалин и кладбищ?» Это «объяснение» вошло в буржуазную историографию, с ним согласен ряд историков, в том числе известный британский военный историк Фуллер. Руководящие политические деятели Запада периода второй мировой войны отстаивают противоположную точку зрения. Де Голль особенно сожалеет о том, что значительный французский флот не был использован: «Сочетая свою силу с силой их (союзного) флота, он мог бы блокировать и преследовать врага, прикрывать берега Африки или господствовать там, перевозя все необходимое для армии-освободительницы, и в один прекрасный день доставить ее обратно к нашим берегам». Черчилль рассматривает вопрос о плане большой стратегии союзников. «После падения Парижа — пишет он, — когда Гитлер отплясывал свой танец радости, он, естественно, строил весьма широкие планы. Раз Франция была повергнута, ему необходимо было завоевать или уничтожить Великобританию. Кроме этого, он мог выбрать только Россию. Крупная операция по захвату Северо-Западной Африки через Испанию помешала бы обеим этим огромным авантюрам или, по крайней мере, воспрепятствовала бы его нападению на Балканы Я нисколько не сомневаюсь, что для всех союзников было бы лучше, если бы французское правительство переехало в Северную Африку». )

Петэновцы отказались даже рассмотреть английское предложение, обвиняя английское правительство в намерении установить опеку над Францией и захватить ее колонии. Вейган указывал: «В три недели Англии свернут голову как цыпленку». Петэн не скрыл своей уверенности, что основать такой союз для Франции означало бы «слияние с трупом». Мюнхенец Ибарнегарэ восклицал: «Лучше быть нацистской провинцией. По крайней мере мы знаем, что это значит». Классовые мотивы лежали в основе этой позиции. Как отмечал де Голль, после Седана и падения Парижа, по мнению Петэна, следовало кончать войну, заключить перемирие и «в случае необходимости расправиться с Коммуной, как в свое время в подобных же обстоятельствах с ней расправился Тьер».

17 июня, после ухода правительства Рейно в отставку, Петэн сформировал кабинет. В тот же день он обратился к гитлеровцам с просьбой сообщить условия перемирия. Страна по радио была немедленно оповещена об этом. Петэн заявил: «Надо прекратить бой». Известие о том, что новое правительство вступает в переговоры с врагом, окончательно деморализовало французскую армию. Между тем гитлеровцы не торопились с ответом, намереваясь захватить большую территорию. Заявление Петэна облегчило достижение этой цели. Только 21 июня германские представители приняли французскую делегацию в Компьенском лесу, около Ретонда, т. е. на том самом месте, где 11 ноября 1918 г. было подписано перемирие с побежденной Германией. На путях стоял салон-вагон маршала Фоша, извлеченный из музея. В этом вагоне в свое время представители держав Антанты продиктовали тогда Германии условия перемирия. Рядом возвышался памятник, построенный французами после первой мировой войны, с надписью: «Здесь погибла преступная гордость немцев».