Грег Брейден - Эволюция и подсознание. Как наше прошлое определяет будущее. Человек – дитя вселенной

Иисус говорил своим ученикам о ежедневном выборе на понятном языке того времени. Когда они спросили, каким образом можно исцелять свои тела, Иисус ответил прямыми, простыми и красноречивыми словами: «Если вы принимаете живую пищу, она наполняет вас жизнью, оживит и вас, но если вы убиваете свою пищу, мертвая пища убьет также и вас. Ибо жизнь происходит только от жизни, а от смерти всегда происходит смерть. Ибо все, что убивает вашу пищу, также убивает и ваши тела» [11].

Качество нашего эмоционального, психологического и интеллектуального питания так же важно, как и качество физической пищи.

Последние научные данные подтверждают, что эти замечательные слова верны сегодня так же, как и две тысячи лет назад. В продуктах, прошедших интенсивную обработку, в пережаренной или с избытком консервантов пище полностью уничтожены ферменты, крайне необходимые для поддержания жизненных сил.

Само слово пища означает «любое питательное вещество, которое люди или животные едят или пьют; или же которое впитывают растения для поддержания своей жизни и роста» [12]. Согласно этому определению, обработанные продукты вообще не являются пищей. Конечно, можно набить ими желудок и заглушить голод, но ее важные компоненты умерли еще до упаковки, а быстро приготовленные блюда не придают жизненной силы нашим телам.

Поэтому совсем не удивительно, что фастфуд, перенасыщенный гидрогенизированными маслами, специально обработанными ингредиентами, консервантами, искусственными красителями и вкусовыми добавками, привел к эпидемиям болезней современного мира – диабету, деменции и различным видам рака. Выбирая пищу для себя, впору задуматься: а стоит ли вообще доверять современной индустрии питания?

И столь же решительно, как и при выборе диеты, этот подход следует применить и по отношению к другим сферам. Прежде всего, к представлениям о самом себе и других людях. Это и есть та духовная пища для ума и сердца, которая подпитывает нас. Понимая мудрость учения ессеев и эти выводы, можно сделать еще один шаг вперед и заявить: «Ибо все, что убивает наше чувство достоинства, самоуважения и самооценки, убивает и наши тела».

Качество нашего эмоционального, психологического и интеллектуального питания так же важно, как и качество физической пищи.

Весьма существенно, что каждое жизненное переживание, исцеляющее теломеры, основано на нашем выборе. Иногда мы делаем его намеренно и с полным пониманием. А иногда происходит неосознанный выбор. Но в любом случае, он всегда наш. Сделать сознательный выбор неосознаваемой привычкой – вот настоящий ключ к долголетию. Тогда не нужно останавливаться и размышлять, что есть на завтрак и как реагировать на ссору влюбленных. Свой выбор мы уже сделали.

Я усвоил для себя этот урок в самом начале жизни, и он стал для меня опорой для большинства ежедневных решений. При выборе пищи, дружбы, партнерства и всех других отношений или когда хочется покритиковать кого-то или самого себя за слова или поступки, я задаю себе один и тот же вопрос: Могу ли я предложить сейчас что-то лучшее? Ответ на него немедленно говорит мне о моих возможностях – я должен сделать выбор, который подтверждает или отрицает саму жизнь моего тела.

Эта связь между питанием, убеждениями, стрессом и теломерами дает нам полное понимание, что долголетие – не столько попытка узнать о продолжительности своей жизни, сколько результат ежеминутного и ежедневного выбора. О нем мы и говорили с Майклом. Можно представлять себя банкой с ограниченными возможностями, а можно – сосудом бесконечного объема с безграничным потенциалом. Именно такая разница позволяет стать отцом в 500 лет.

Ключ 37. Каждую минуту каждого дня мы делаем выбор, который подтверждает или отрицает жизнь нашего тела.

Я заметил в Тибете один феномен, редко обсуждаемый в учебниках или в отчетах о путешествиях. Оказывается, тибетские монахи или монахини не фиксируют свой возраст. Когда я впервые спросил одного монаха, сколько ему лет, его первой реакцией был смех. Нет, он смеялся не над моим скверным знанием тибетского языка, а над самим вопросом. Он просто не верил в его серьезность, потому что в их системе мышления возрасту не придают такого значения, как в нашей культуре.

Когда монах понял, что я спросил его всерьез, он с легкостью удовлетворил мое любопытство. Задержка с ответом была вызвана совсем не желанием скрыть свой возраст – монах просто его не знал. Он не считал важным следить, как один год сменяет другой.