Дэниел Франклин - Мегатех. Технологии и общество 2050 года в прогнозах ученых и писателей

Оливер Мортон

Чтобы оценить достоверность содержащихся в этой книге прогнозов относительно будущего технологий, следует вспомнить ключевые события в прошлом каждой из них.

В течение почти всей истории человечества технологии не менялись, передаваясь из поколения в поколение. Люди пользовались теми же инструментами, что и их родители — веревками, мотыгами, пестиками, горшками, иглами, ножами и т. д. Конечно, мир не стоял на месте, порой случались открытия и улучшения: дымоход изменил природу дома, стремя — роль лошади. Однако изменения происходили медленно, а технологии иногда утрачивались, и их приходилось изобретать заново. При строительстве купола собора во Флоренции Филиппо Брунеллески в качестве образца (или, во всяком случае, вдохновения) избрал купол пантеона в Риме. За 1300 лет Западная Европа утратила искусство строительства куполов.

В большинстве стран мира многие технологии по-прежнему переходят из поколения в поколение. Как утверждает историк технологий из королевского колледжа в Лондоне Дэвид Эджертон в своей книге "Шок старины" ("The Shock of the Old"), современное увлечение новаторством уходит корнями в историю привычных технологий (зачастую столь же простых, как рикша или презерватив), являющихся фундаментом многих аспектов человеческой жизни и определяющих, что следует делать и насколько это трудно.

Это относится не только к сельским районам и развивающимся странам. Вацлав Смил из университета Манитобы в своей книге "Основные движущие силы глобализации" ("Prime Movers of Globalization") отмечает, что две фундаментальные технологии, на основе которых сегодня действуют торговля и транспорт, были разработаны уже достаточно давно: дизельный двигатель был придуман в 1890-х, а газовая турбина — в 1930-х. Конечно, для выхода на ведущие роли им понадобилось время, но бóльшую часть прошлого века дизельные двигатели использовались на подавляющем числе судов, поездов и грузовых автомобилей.

По мнению Смила, пожалуй, важнейшая технология XX века — и, безусловно, одна из наименее оцененных [19] Когда автор однажды упомянул об этом в разговоре с великим экономистом Робертом Гордоном, чья работа о подъеме и упадке инноваций обсуждается Райаном Авентом в главе 6, а работа об особенностях водных колес — в этом эссе, он посмотрел на автора как на сумасшедшего. — остается неизменной с момента ее появления. В конце 1900-х — начале 1910-х годов Фриц Габер и Карл Бош, трудившиеся тогда в университете Карлсруэ, разработали процесс Габера — первый практический способ "фиксации" атмосферного азота путем синтеза аммиака, что позволяло создать искусственные удобрения и взрывчатые вещества.

Это позволило вести войну в масштабах, ранее считавшихся невозможными: по некоторым подсчетам, во время Второй мировой войны было использовано более 6 млн тонн взрывчатых веществ — невероятное изобилие средств разрушения, которое было бы немыслимо без искусственной фиксации азота. Впрочем, гораздо большему числу людей эта технология помогла выжить. Искусственные удобрения позволили миру прокормить население, за 100 лет — к концу XX века — увеличившееся в четыре раза. Эта технология по-прежнему оказывает решающее влияние на выживание человечества. Хотя масштабы и эффективность производства удобрений значительно расширились и улучшились (как и возможности дизелей и турбин), они до сих пор продолжают производиться по технологии, открытой Габером.

В то же время во второй половине XVIII — первой половине XIX века стали заметны тесно взаимосвязанные изменения природы и общества. Сначала в Великобритании, а затем и во всем мире была отправлена в утиль идея о том, что жизнь следующего поколения будет в основном неотличима от жизни предыдущего.

Индустриальная революция изменила не только технологии, она изменила скорость — как изменения их самих, так и появления и исчезновения построенных на них предприятий. Она создала мир постоянно растущих технологического потенциала и экономик, построенных на основе этого потенциала. Мировой валовой продукт, на протяжении всех предыдущих тысячелетий находившийся в состоянии, близком к стабильному, начал расти в геометрической прогрессии. Хотя скорость роста со временем меняется, сама тенденция остается прежней.

Собственная воля?

Общеизвестно, что это изменение связано с самой технологией, в первую очередь, с паровой машиной в ее современном виде: обретя новую мощь и, следовательно, новые возможности, она сделала этот процесс неизбежным. Ощущение того, что инновации определяют динамику истории (как поршневые приводы — скорость вращения колес), можно встретить повсюду. В рассказах людей об истории технологий доминируют их описания, а не методы использования, подчеркивается именно новизна, поскольку как раз она, похоже, и двигает историю. Это проявляется в экономических теориях, где технологические изменения оказываются вне системы. Это ощущается и в смутном, но устойчивом ощущении неизбежного ускорения прогресса и связанных с ним проблем. Но это идеи не одного порядка. Как отмечает в своем эссе Райан Авент (глава 6), показатели экономического роста не демонстрируют такого ускорения прогресса, какое люди чувствуют в своей повседневной жизни. Возникает ощущение, что технология в некоторой степени автономна и имеет свою собственную волю.