Элизабет Лофтус - Миф об утраченных воспоминаниях [Как вспомнить то, чего не было] [litres]

Авторы этих популярных книг редко предлагают читателю поискать какие-либо подтверждения или объективные доказательства достоверности восстановленных воспоминаний. На самом деле в популярной литературе ярко прослеживается идея о том, что требования представить доказательства лишь приносят жертве дополнительные страдания. Если пациент выражает сомнения в достоверности его воспоминаний, психотерапевту советуют оценивать эти события как нечто реальное и убеждать пациента в реальности насилия. Не важно, насколько несуразны его воспоминания и какими серьезными и потенциально вредоносными могут оказаться основанные на них обвинения: жертве говорят, что она не должна искать доказательства или подтверждения своим воспоминаниям. Как Басс и Дэвис пишут в «Мужестве исцеления»:

Если ваши воспоминания о насилии до сих пор смутны, важно сознавать, что вас, возможно, станут расспрашивать, стремясь выяснить детали… Вы не обязаны никому доказывать, что вас насиловали.

Проблема и для обвинителя, и для обвиняемого заключается в том, как определить, чем является восстановленное воспоминание: точным отражением реальных событий, смесью фактов и вымысла или полной выдумкой. Психология, несмотря на все достижения последних ста лет, до сих пор не изобрела способа читать мысли. В отсутствие неопровержимых доказательств мы попросту не можем знать, как установить абсолютную «истину». Возможно, именно поэтому Зигмунд Фрейд, Элис Миллер и другие психологи-теоретики раз за разом настойчиво подчеркивали и подчеркивают до сих пор эмоциональную правдивость вытесненных воспоминаний, в противовес фактической достоверности их содержания.

Однако в 1970-е и 1980-е годы, когда тема инцеста вызывала острый интерес общества, руководствующиеся благими намерениями практикующие врачи стали ратовать за то, чтобы слепо верить в правдивость восстановленных воспоминаний. Объясняли они это необходимостью поддерживать атмосферу доверия между пациентом и психотерапевтом. К примеру, в одной академической работе, опубликованной в 1979 году, Элвин Розенфельд и его соавторы признают, что очень сложно оценить правдивость рассказов об инцесте, но предлагают психотерапевтам верить пациенту, поскольку недоверие может заставить его бросить сеансы и даже привести к психозу. Несмотря на то что «сложно узнать, является ли рассказ о насилии воспоминанием, выдумкой или смесью первого и второго», пишут авторы, психотерапевту все же следует оставаться «непредвзятым», поскольку «опаснее отмахнуться от реальности, приняв ее за выдумку, чем сделать наоборот». Предполагая, что рассказы пациента об инцесте соответствуют истине, психотерапевт создает «атмосферу доверия, в которой обвинения можно должным образом проанализировать и отбросить, окажись они ложными».

В ситуации личного, конфиденциального разговора пациента со специалистом не так важно, реально воспоминание или выдумано. Многие психотерапевты полагают, что, если пациент выздоравливает, в сущности, не принципиально, добился он этого, прорабатывая реальный травматичный опыт или травматичные фантазии. Если воспоминание нереально, но кажется человеку таковым, кто вправе сказать, что в некотором базовом, решающем смысле оно все же нереально? Любой лично переживаемый опыт содержит в себе эмоциональную правду-историю, важность которой невозможно и бессмысленно отрицать или преуменьшать.

Однако когда то или иное воспоминание почти двадцать лет спустя внезапно вновь вырывается наружу, не утратив своих красок, осязаемости, звуков, запахов и эмоциональной нагрузки, и на его основании человека обвиняют в убийстве, тогда к достоверности этого воспоминания следует относиться не менее серьезно, чем к его юридическим последствиям. Эйлин Франклин, попавшая в круговорот неконтролируемых воспоминаний, без конца «видела», как насилуют и убивают ее лучшую подругу, вновь и вновь переживая в своей голове этот ужас. Учитывая, что речь шла о судебном разбирательстве и на весах лежала свобода человека, кто-то обязан был задать скептический вопрос: чем было это изобилующее деталями ужасающее воспоминание? Ночным кошмаром, признаком сумасшествия или настоящим, вырвавшимся из подсознания воспоминанием о событиях из далекого прошлого?

В качестве приглашенного свидетеля-эксперта со стороны обвинения должна была выступать доктор Ленор Терр – психиатр и клинический профессор, специалист по работе с травмированными детьми (она обрела известность благодаря работе с похищенными детьми в городе Чаучилла, Калифорния). Мне было любопытно посмотреть, как она объяснит феномен вытеснения воспоминаний. Я заказала ее недавно опубликованную книгу «Слишком страшно, чтобы плакать» (Too Scared to Cry) и прочитала ее от корки до корки. То, что я в ней обнаружила, меня удивило.