Эдуардо Кон - Как мыслят леса. К антропологии по ту сторону человека

В жизни знаков будущее также тесно связано с отсутствием. Все виды знаков так или иначе репрезентируют то, чего нет. Кроме того, в основе каждой удачной репрезентации лежит еще одно отсутствие – это исторический продукт всех прочих знаков, менее точно репрезентировавших будущее. Поэтому то, что является семиотической самостью, глубочайшим образом связано с тем, чем оно не является. Будущее появляется из отношения с конкретной геометрией отсутствующих историй. Живое будущее всегда «в долгу» перед окружающими его мертвецами.

В какой-то степени путь, по которому жизнь создает будущее в негативном, но конститутивном отношении к прошлому, характерен для всех семиотических процессов. Но в тропическом лесу с невиданным наслоением взаимообразующих репрезентативных отношений эта динамика усиливается. Взаимодействие руна с этой сложной экологией самостей делает еще больший шаг в будущее.

Поэтому шестая глава главным образом рассматривает одно из проявлений этого будущего: сферу загробной жизни, расположенную в чаще леса и населенную мертвецами и духами-хозяевами, которые контролируют лесных животных. Эта сфера – продукт отношений невидимого будущего с мучительными историями мертвых, благодаря которым существует жизнь. В окрестностях Авилы эти мертвые обретают форму ягуаров-оборотней, духов-хозяев, демонов и многочисленных призраков прошлого, относящихся к доколумбовской, колониальной и республиканской эпохам; все они по-своему продолжают обитать в живом лесу.

В этой главе прослеживаются отношения между бесплотной сферой будущего и реальной сферой повседневности существования руна. Руна имеют отношения с обширной лесной экологией самостей и вместе с тем живут одной ногой в будущем, вступая в сферу духов, образованную их взаимодействием с будущим и прошлым, нашедшим пристанище в лесной сети отношений. Этот другой вид нахождения «по ту сторону» – жизнь после смерти, супер природа – не является в полной мере ни природным, ни культурным, но тем не менее реален. Это своеобразный вид неподдающейся сокращению реальности со своими отличительными чертами и осязаемым влиянием на будущее.

Раздробленное и вместе с тем необходимое взаимоотношение между обыденным настоящим и неясным будущим болезненным образом воспроизводится в том, что Лиза Стивенсон (Lisa Stevenson, 2012; см. также Butler, 1997) могла бы назвать психической жизнью самости у руна, сформированной экологией самостей, в которую она погружена.

Руна одновременно принадлежат к миру духов и отчуждены от него. Поэтому для выживания нужно разработать способы, которые бы позволили частице будущей самости, теплящейся в мире лесных духов-хозяев, оглянуться и воззвать к своей более повседневной части, которая, надо надеяться, ответит. Бесплотная сфера непрерывности и возможности возникает из множества межвидовых и межисторических отношений. Это отпечаток невесомого груза многочисленных мертвецов, прокладывающих дорогу живому будущему.

Задача сохранения собственного «я», с которой охотник столкнулся во сне и которая воспроизводится в этой экологии самостей, зависит от того, как охотника встречают другие – люди и нечеловеческие существа, во плоти и крови и воображаемые. Это также зависит от его ответа. Является ли он белым полицейским, ополчившимся на своих соседей-руна, пугающих его жаждой крови? Или он беспомощная добыча? А может, он руна-пума, человек-ягуар, способный взглянуть ягуару в глаза?

Позвольте руна-пума, который одновременно является и не является нами, стать, как Вергилий у Данте, нашим проводником по этому «густому и труднопроходимому» лесу, этой selva selvaggia , где сложно полагаться на слова. Позвольте этому руна-пума вести нас, и, возможно, мы тоже научимся по-другому смотреть на множество самостей, населяющих это лесное царство, и отвечать им.

Однажды вечером, пока взрослые сидели вокруг костра, попивая пиво из маниока, мы с Макси и Луисом, его соседом-подростком, забились в тихий уголок дома и слушали рассказ Макси о его недавних приключениях. Макси, лет пятнадцати, только начал самостоятельно охотиться. Он рассказал нам о том, как недавно простоял в лесу, как ему показалось, целую вечность, в ожидании какого-нибудь события. Внезапно он увидел стадо ошейниковых пекари, трусящих через подлесок. Испугавшись, он вскарабкался на небольшое деревце и, находясь на безопасной высоте, подстрелил одну из свиней. Раненое животное побежало к небольшой речушке и… цупу.