Юрий Гичев - Веганы против мясоедов. В поисках золотой середины

Иногда, глядя на иного человека и на его пищевые привычки, так и хочется сказать: неандерталец! Однако наши личные впечатления никакого отношения к науке не имеют. Все мы потомки кроманьонцев, все мы вышли из тропических джунглей с преимущественно растительной пищей, но при этом все мы склонны к максимально широкой всеядности.

Таким образом, история эволюции человека однозначно свидетельствует о том, что качественные эволюционные скачки всегда сопровождались расширением пищевого спектра. Причем главную роль в этом играл не сам по себе факт появления в рационе новых продуктов, а то, что эти новые источники питательных веществ могли, во-первых, обеспечить пищевую стабильность и упростить поиск пищи, а во-вторых — имели гораздо более широкий ареал распространения по сравнению с исходными источниками пищи, что создавало предпосылки для широкой экспансии древних популяций.

И так уж получилось, что в первобытных природных условиях этим критериям могли отвечать только растения. И именно поэтому пищеварительная система человека практически полностью соответствует органам пищеварения растительноядных животных. И как показывает опыт неандертальцев, наш пищеварительный тракт очень плохо подходит для полностью мясного рациона, так как это приводит к тяжелой интоксикации организма продуктами гнилостного распада белков. Это ученые увидели в частности при исследовании останков первобытных людей.

Впрочем, такое строение пищеварительной системы не обязательно говорит о том, что человек — это исключительно растительноядный организм. По своему строению и функциям желудок, печень и пищеварительные ферменты человека занимают промежуточное положение, одновременно имея признаки и растительноядных, и плотоядных организмов. Впрочем, это вполне понятно. Первобытные люди — в отличие от своих предков, человекообразных обезьян, да и подавляющего большинства других животных — смогли беспрепятственно мигрировать и расселиться по всему земному шару. И во многом это стало возможным благодаря исключительной способности человека к пищевой вариабельности — от «несъедобной» травы пустынных саванн до морской рыбы северных океанов.

И тем не менее, если мы возьмем всех людей, живших на Земле в самых разных условиях с первых дней своего существования до настоящего времени, растительная пища в составе такого огромного «географически-временного пирога» будет занимать львиную долю, что не может не накладывать свои ограничения на наши сегодняшние эксперименты с разными диетами.

Этнодиетология, или О чем нам говорят пищевые традиции разных народов

Если со строением нашей пищеварительной системы и с эволюционными причинами такого ее строения мы более или менее разобрались, давайте отойдем от теории и постараемся оценить уже на практике, насколько хорошо (или плохо) наш организм приспособлен к длительному употреблению мяса или, наоборот, преимущественно растительному рациону. То есть попробуем отыскать народы, которые на протяжении столетий питаются как хищники или — наоборот — исключительно как растительноядные собиратели, и посмотрим на состояние их здоровья.

Ортодоксальное мясоедение

Начнем с того, что народы, в рационе которых мясо и мясные продукты составляют 80-100 %, на самом деле практически не встречаются, что уже о многом говорит. В основном это изолированные от цивилизации небольшие по численности племена, которые продолжают, как их первобытные предки, заниматься примитивной охотой и собирательством.

Однако даже среди таких сообществ, которые антропологи исследовали в XX веке по всему миру, лишь единицы можно отнести к «ортодоксальным мясоедам», у которых уровень потребления энергии из растительных источников никогда не превышает более 5–20 %. И практически все такие племена сосредоточены в арктических или высокогорных районах, где пригодных для пищи растений почти нет.

В более теплых южных районах количество растительной пищи у этих сохранившихся первобытных племен уже стремится к 30–40 %. И что очень показательно, во всех случаях контакта подобных первобытных племен с другими народами и системами питания (или в случае миграции в другие климатические зоны) доля растительных продуктов всегда резко возрастала и оставалась неизменно высокой в дальнейшем.

Подобную «растенизацию» первоначально мясо-белковых диет можно, кстати, наблюдать и на примере гораздо более крупных популяций. Так, например, народы и племена засушливых степей от Монголии до Каспийского моря, которые изначально придерживались исключительно мясомолочной диеты, в ходе миграции и завоевательных походов очень быстро перенимали от других народов привычку включать в свою диету существенный объем растительной пищи.