Сет Cтивенс-Давидовиц - Все лгут. Поисковики, Big Data и Интернет знают о вас всё

К сожалению, жизнь не совпадает с фантазиями. Тот факт, что во время написания книги мне пришлось запереться в своей квартире и практически потерять связь с реальным миром, наверняка не способствовал развитию романтической стороны моей жизни. И – увы – я еще не нашел себе жену. И, что еще важнее, мне все еще нужно новое заключение.

Я корпел над многими из моих любимых книг, пытаясь найти то, что позволит мне написать отличный эпилог. И пришел к выводу, что в лучших заключениях подчеркивается самая главная мысль, проходящая через всю книгу. Основная мысль этой книги следующая: социальная наука становится самой настоящей наукой. И эта новая настоящая наука призвана улучшить нашу жизнь.

В начале второй части я обсуждал критику Карлом Поппером трудов Зигмунда Фрейда. Я отмечал что Поппер не считал необычные мысли Фрейда научными. Но я кое-что не упомянул о критике Поппера. На самом деле это было нечто гораздо более важное, чем просто нападки на Фрейда. Поппер не считал, что какой-либо социальный ученый являлся ученым в строгом смысле этого слова. Карлу не нравилось отсутствие строгости в положениях, высказывавшихся этими так называемыми учеными.

Что двигало Поппером [230] Карл Поппер «Предположения и опровержения. Рост научного знания», АСТ, 2008. ? Общаясь с лучшими интеллектуалами своего времени – физиками, историками, психологами, – он заметил поразительную разницу. Когда говорили физики, Поппер верил им. Конечно, они порой совершали ошибки. Конечно, иногда – вследствие своих подсознательных предубеждений – они обманывались. Но они были вовлечены в процесс познания глубоких истин о мире, завершившийся появлением теории относительности Эйнштейна. Когда же говорили самые известные социологи, Карлу казалось, что они несут откровенную чепуху.

Поппер – не единственный, кто так по-разному относился к представителям разных наук. Все согласны, что физики, биологи и химики – это настоящие ученые. Для того чтобы найти объяснение явлениям физического мира, они проводят строгие эксперименты. И напротив, многие люди думают, что экономисты, социологи и психологи – неполноценные ученые, использующие бессмысленный жаргон, просто чтобы получить свою должность.

До последнего времени это было правдой. Но революционное появление больших данных все изменило. Если бы Карл Поппер был жив сегодня и посетил презентацию Раджа Четти, Джесси Шапиро, Эстер Дюфло или (ну, а все-таки!) мою, сильно подозреваю, что его реакция была бы совсем иной. По правде говоря, скорее всего, он задался бы вопросом, являются ли сторонники теории струн действительно учеными или они просто развлекаются умственной гимнастикой.

Если в городе показывают жестокое кино, число совершаемых преступлений растет или снижается? Если больше людей смотрит рекламу, произойдет ли увеличение продаж рекламируемого продукта? Если бейсбольная команда выигрывает, когда человеку исполняется 20, будет ли он продолжать болеть за нее в 40 лет? Это все – вопросы, на которые можно дать ответ «да» или «нет». И горы правдивой информации позволяют сделать это.

Это наука, а не псевдонаука.

Но это не означает, что революция в социальных науках придет в виде простых, вечных законов.

Марвин Мински, бывший ученый Массачусетского технологического института и один из первых, кто взялся за изучение возможностей искусственного интеллекта, предположил, что в попытках копирования естественных наук, в которых удалось найти простые законы, верные везде и всегда, психология сбилась с пути.

Он считал, что человеческие мозги не могут быть объектом, подчиняющимся таким законам. Напротив, мозг, скорее всего – сложная система, в которой одна часть исправляет ошибки, возникшие в других. Экономика и политическая система могут быть не менее сложными.

Именно поэтому социальные науки вряд ли можно будет описать в виде аккуратной формулы вроде e = mc 2. В самом деле, если кто-то утверждает, что социальная наука может быть основана на сухих формулах, к этому следует отнестись весьма скептически.

Революционное преобразование социальных наук будет происходить постепенно, исследование за исследованием, поиск за поиском. Со временем мы начнем лучше понимать сложные системы строения человеческого сознания и общества.

Правильное заключение позволяет подвести итоги и наметить направление дальнейшей работы.

Что касается данной книги, это довольно легко. Наборы данных, о которых я говорил, революционны, но мало изучены. Еще многое нам только предстоит узнать. Честно говоря, подавляющее большинство ученых проигнорировали взрывное увеличение количества информации в цифровую эпоху. Самые известные в мире исследователи секса по-прежнему придерживаются испытанных и проверенных приемов. Они опрашивают несколько сотен человек об их желаниях, не собирая данные на сайтах вроде PornHub. Большинство известных лингвистов мира анализируют отдельные тексты, по большей части игнорируя закономерности, выявленные при анализе миллиардов книг. Цифровая революция в основном не затронула методики, по которым учат аспирантов в областях психологии, политологии и социологии. Огромные практически неисследованные просторы информации, возникшие вследствие взрывного увеличения числа данных, заинтересовали лишь небольшое число дальновидных преподавателей, бунтующих студентов и любителей.