Франклин Фоер: Без своего мнения [Как Google, Facebook, Amazon и Apple лишают вас индивидуальности] [litres]

Прежде я не был так скептичен. На моей первой работе я обедал, разглядывая Берлинскую стену, ее впечатляющую толщину, все выщербины и пятна на ее поверхности. Когда-то стена отмечала непробиваемую границу империи, а теперь она просто украшала новый мировой центр силы. Этот кусок стены принадлежал Биллу Гейтсу и находился в столовой Microsoft.

Моя журналистская карьера началась в программной империи Гейтса. Microsoft закончил строительство нового кампуса для своих только что запущенных медийных проектов на окраине Сиэтла, ансамбля зданий с квадратной площадью в центре, рассекаемой на две части потоком воды. Компания создала журнал для женщин Underwire (до сих пор не понимаю, почему этот проект закончился крахом [1] Название созвучно слову underwear, "нижнее белье". – Прим. перев . ), автомобильный журнал и другие сайты, посвященные городской жизни. Я же, окончив колледж, отправился на запад, чтобы занять одно из низших мест в иерархии Slate, журнала для массового читателя, но не лишенного претензии на интеллектуальность.

Атмосфера этих первых проектов в интернет-журналистике была восхитительна. Читатели воспринимали наш текст с экрана, и отсюда следовала потребность работать в разных стилях. Но каких именно? Мы больше не были ограничены почтой и типографией, но как часто мы должны были теперь публиковать новые материалы? Каждый день? Каждый час? Все сложившиеся в нашей профессии практики можно было пересмотреть, и это было непередаваемое чувство.

Подобно тому, как это случалось со многими другими аспектами Интернета, в данном случае Microsoft ошиблась в своих прогнозах. Компания пыталась подать себя как медийный дом, находящийся на острие прогресса, но ее тактика была неуклюжей и дорогой. Ее ошибка состояла в том, что она сама стала производить медийный контент. Ее последователи: Facebook, Google, Apple, – этой ошибки не повторили. Они обошли Microsoft благодаря выбранной ими революционной тактике: доминирование медиа, не нанимающих ни журналистов, ни редакторов, не владеющих практически ничем.

За прошедшие десятилетия Интернет радикально изменил читательские привычки. Вместо того чтобы начинать с домашних страниц Slate или New York Times, все большее количество читателей получает новости через Google, Facebook, Twitter и Apple. 62 % американцев получают новости через социальные сети, в основном через Facebook, а треть трафика медийных сайтов идет через Google. В результате медиа оказались в жесткой финансовой зависимости от технологических компаний. Чтобы выжить, им пришлось переменить отношение к своим прежним ценностям. Даже журналисты с безупречной профессиональной репутацией вынуждены были усвоить новые правила: теперь они стремятся угодить алгоритмам Google и Facebook. В погоне за кликами некоторые важнейшие поставщики новостей в нашей стране стали гнаться за сенсационностью, публиковали сомнительные сюжеты, привлекали внимание к крикунам и сторонникам теории заговора, один из которых даже был избран президентом Соединенных Штатов.

Facebook и Google создали мир, в котором прежние границы между фактом и вымыслом исчезли, а ложная информация распространяется со скоростью лесного пожара.

Мне довелось в полной мере испытать это положение вещей на себе. В основном моя карьера прошла в New Republic, небольшом вашингтонском журнале, который никогда не набирал больше ста тысяч подписчиков; посвящен он был вопросам политики и литературы. Мы кое-как держались на плаву среди потрясений интернет-эпохи, пока в 2012 году наш журнал не купил Крис Хьюз. Крис был не просто нашим спасителем, он олицетворял «дух времени». В Гарварде он делил комнату с Марком Цукербергом, благодаря которому ему выпала честь оказаться одним из первых сотрудников Facebook. Крис дал нашему пыльному старому журналу место в новом тысячелетии, более серьезный бюджет и инсайдерское знание социальных сетей. Мы чувствовали себя так, словно надежды журналистики на достойный выход из ситуации, когда она чахнет день ото дня, сосредоточились на нас. Крис дал мне кресло главного редактора New Republic, которое я уже однажды занимал в прошлом, и мы стали переделывать журнал, пытаясь оправдать наши собственные завышенные ожидания.

В конце концов мы не смогли им соответствовать. Мы не могли двигаться вперед так быстро, как хотелось бы Крису. Наш трафик вырос значительно, но не экспоненциально.

По мнению Криса, мы так и не научились работать с социальными сетями как следует. Мои отношения с Крисом испортились.