Ивона Вежба - Тайная история трусов для почти взрослых

В 1868 году в городе Ютика (штат Нью-Йорк) был изобретен и запатентован union suit — хлопковый комбинезон, закрывающий все тело и застегивающийся на пуговицы. В конце XIX века его носили и мужчины, и женщины, и дети. Около 1910 года он был разделен на верхнюю и нижнюю части, и началась эпоха маек и удобных трусов.

В 1870-е годы появилось новаторское изобретение — купальный костюм. Фасоном и деталями он напоминал обычную повседневную одежду и долгое время не имел ничего общего с удобным костюмом для плавания. Он состоял из корсета и множества складок и оборочек, чтобы максимально скрыть очертания тела. Подобный костюм был и у польской писательницы Магдалены Самозванец, которая так обрисовала свой отдых на море в начале XX века в книге «Мария и Магдалена»: «…всех отдыхающих можно было смело назвать “ужасным полом”, чему поспособствовали купальные костюмы, невероятно уродливые и безвкусные. [Девочки] были одеты в длинные красные комбинезоны из какого-то омерзительного тика, украшенные у щиколоток и шеи белой ленточкой. Комбинезон в воде раздувался, как воздушный шар, так что все море было покрыто вздымавшимися красными и синими полушариями».

Хотя в конце XIX века существовало уже более десяти моделей панталон, беднякам они были недоступны. Большинство детей до семи лет ходили в подпоясанных рубашонках, доставшихся им от старших братьев и сестер. Собственную одежду обычно получали лишь к первому причастию. Но так как трусов в бедных семьях попросту не было, их не приходилось донашивать за братьями и сестрами. Повседневный наряд крестьянина XIX века выглядел далеко не так красочно, как его изображали художники. Льняные или холщовые штаны и куртка были мечтой многих польских крестьян, например батрака Кубы из книги Владислава Реймонта «Мужики». Крестьянин, который мог позволить себе портки, подол рубашки пропускал между ног назад, а задний край — вперед, чтобы прикрыть живот и ягодицы и защитить порты от не всегда чистой попы, а попу — от жесткой ткани штанов.

Увы, и в начале XX века даже думать о трусах было по-прежнему предосудительно и крайне неприлично. Они все еще считались странной прихотью и проигрывали в битве с ханжеством.

Напомним, что в XIX веке все, что было связано с женским телом, полностью обходили молчанием. Одна из популярных поговорок гласила: «У приличной девушки есть голова, две руки и ничего больше». Открывать какую-либо часть тела считалось непристойным, а правила этикета запрещали девушкам смотреть на свое нагое тело, даже отраженное в воде. Поэтому воду делали мутной с помощью специальных порошков. И вешать зеркало в помещении, где можно было увидеть собственную наготу, было неприлично.

Реальность все еще считалась источником моральной грязи, а телесность подстерегала повсюду и угрожала покою и уравновешенности молодежи, о приличном воспитании которой надо было заботиться денно и нощно. Некоторые полагали, что даже бытовые предметы способны вызвать непристойные ассоциации. Поэтому голые ножки роялей закрывали чехлами, чтобы они ненароком не вызвали у зрителей аморальные мысли.

Графиня Мария Дорота Чапская (1894–1981), сестра писателя и художника Юзефа Чапского, которая в начале XX века была юной барышней, вспоминает: «Репродукцию статуи Аполлона в учебнике античной истории мадам Мюре [учительница] одела во что-то вроде шорт, густо закрашенных чернилами. На репродукции итальянской картины “Младенец в яслях” главного героя, которого укутывает Богоматерь, одели в трусики. Даже моего младшего брата Юзефа пеленали за ширмой, куда девушке не разрешалось заглядывать».

Однако перемены в отношении к телу, интимной сфере и, соответственно, к белью были уже не за горами. Вторая промышленная революция, которая пришлась на вторую половину XIX и начало XX века, подстегнула развитие всех сфер общественной жизни. Большой шаг вперед сделали наука и техника, были изобретены газовый двигатель, динамит, пулемет, телефон (1876), лампа накаливания (1879) и электрический пылесос (1907).