Ирина Андрос - Белорусский предприниматель в обществе и государстве. Историко-социологический анализ

В связи с этим интересно представление самих респондентов во второй половине 1980-х гг. о том, что такое кооперативное движение и кто такой кооператор. Очевидно, авторам опроса сложно было предложить конкретные характеристики, поэтому вопросы были открытыми и ответы, соответственно, носили оценочный характер. В итоге «социальный» портрет кооператора получился следующим.

Отрицательные характеристики:

Это элемент капитализма.

Мошенник, кулак, делец около перестройки.

Продавец, комбинатор.

Капиталист, бизнесмен.

Человек, который пускает деньги в оборот, чтобы набить свои карманы.

Советский миллионер.

Положительные характеристики:

Человек, который желает работать, зарабатывать и жить по-человечески, который из мусора и отходов делает нужные вещи для рабочего народа.

Работник, желающий выполнять квалифицированный труд и умеющий делать это.

Человек, который хочет честно зарабатывать деньги, чего, к сожалению, нельзя сделать в государственном секторе.

Энергичный и умный человек, у которого есть надежда, что честным трудом можно обогатиться.

Желающий решать свои проблемы, не надеясь на то, что это может сделать государство.

По выборке в целом число положительных характеристик заметно превышало число отрицательных. «Социальный» портрет кооперации тоже вышел биполярным: «кооперация – это выжимание денег и соков из народа! безумие государства, дополнительная язва на теле рабочего класса» / «форма будущего развития производственных отношений, прогрессивный метод экономики, доказывающий, что Госплан у нас совсем не работает, надежда на оздоровление экономики, норма для нормальных цивилизованных стран, этап, имеющий главной целью научить советских людей работать по совести». Кроме того, респондентам был задан вопрос: «Как, по-вашему, относится к кооперативам большинство населения?», на который 50,1 % ответили «большинство осуждает» и лишь 15,5 % – «большинство поддерживает». Поскольку среди самих респондентов доля «благожелательных» была гораздо выше, то такой ответ вряд ли можно объяснить «проекцией» собственных отношений. Скорее всего, представление о «настроениях большинства» во многом почерпнуто именно из прессы.

Авторы статьи обращают внимание, на то, что одни и те же понятия «бизнесмен», «предприниматель» фигурировали и в положительных, и в отрицательных ответах. Кроме того, словарь ответов на открытые вопросы, особенно отрицательные, очень сильно совпадал с лексиконом выступлений в печати. Особенно «отличилась» (по мнению организаторов опроса. – И. А) авторитетная газета «Правда», публикации которой как будто целенаправленно реанимировали стереотипы мышления советских людей, с которыми должна была покончить перестройка. Если советскому человеку собирались привить «чувство хозяина», «предприимчивость», то в статьях газеты «Правда» слова «новые хозяева» и «коммерсанты» без кавычек использованы в негативном контексте, по отношению к кооперативам употреблялось выражение «насос по откачке денег» [64] Герасимов В., Головенко А. Легко иметь златые горы, или За что в Ленинграде не любят кооператоров // Правда. – 1989. – 5 окт – С. 3. . Авторы делают вывод о том, что на формирование определенного образа кооператоров очень большое влияние оказывали СМИ. И чем авторитетнее было издание, тем сильнее было его не всегда «компетентное» мнение. Ознакомившись с содержанием статьи «Легко иметь златые горы, или За что в Ленинграде не любят кооператоров», считаем необходимым уточнить, по какой причине и в каком именно контексте были использованы вышеперечисленные «коммерсанты», «кооператоры» и т. д. Во-первых, в приведенной в качестве примера статье ленинградских журналистов, которая якобы способствует созданию из кооператоров «образа врага», речь идет о происходивших негативных тенденциях в кооперации. Это касалось спекуляции на иностранных торговых ярлыках. Юристы и торговые инспекторы правильно отмечали, что это явление – не «детская болезнь», а стремление уйти от ответственности за качество, «откреститься» от претензий покупателей. Действительно, к кому пойдешь с претензией, если на обновках значатся «Adidas», «Montana», «Vermont»? Изголодавшиеся по импорту потребители платили деньги за «фирму». Как тут не вспомнить Эллочку-людоедку из сатирического романа И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев» с ее героическими попытками выдать собачью шкуру за мех мексиканского тушкана. Во-вторых, «насосами по откачке денег» были названы не сами кооперативы, а механизмы взаимодействия новых бизнесменов с предприятиями. Ведь заводы расплачивались с кооперативами безналичными, а те немедленно начинали переводить их в денежные знаки. Ленинградские авторы подытоживают, что кооперативное движение в их городе развивалось по типичному для многих советских городов сценарию. Градоначальники верили в ее возможности, поощряли, поддерживали и, одновременно, делали отчеты о темпах «сплошной кооперации». Первый серьезный анализ показал, что засилье спекуляции, «клозетно-шашлычных» товариществ, хотя их было и меньшинство, сильно подорвало веру населения в возможности цивилизованных предпринимателей. Когда пришла пора платить по векселям доверия, многие из них ничего, кроме «мексиканских тушканов», не могли предъявить. Сама жизнь показала, что малопривлекательный образ кооперации создали сами кооператоры, вернее, те, кто занялся лже-кооперацией. В итоге попытки государства в дефицитной экономике заштопать «тришкин кафтан» кооперативной иглой, направляемой из центра, успеха не имели.