Иван Кулясов - Экологическая модернизация. Серия «Экосоциология»

Рассмотрев общество постмодерна, к которому движется современное общество радикализированного модерна, Гидденс дал ему следующие социальные характеристики: наличие постдефицитной экономики с координированным глобальным порядком, создание системы планетарной экологической службы и социализированной экономической организации, политическое участие множества непрофессионалов в управлении обществом через участие в общественных движениях, демилитаризация мира и гуманизация технологии. Вместе с тем, это общество останется обществом высокого риска, так как глобальная взаимозависимость в социальных системах усилится (Beck, Giddens, Lash, 1994).

Риски радикализированного модерна и постмодерна обладают рядом особенностей. С одной стороны научно-технический прогресс, то есть повсеместное распространение абстрактных систем снижают долю традиционных рисков – эпидемий, стихийных бедствий и т. д. С другой стороны, становление модерна сопровождается растущей институционализацией экономических и социальных рисков, глобальных по своим масштабам. Атрибутом позднего модерна становится постоянный рефлексивный мониторинг риска, выражающийся в расчетах вероятности выживания в конструируемых тех или иных обстоятельствах. Так как знание становится крайне динамичным, экспертные системы становятся крайне нестабильными, поэтому их реализация сама по себе становится элементом риска. Кроме того, происходит постоянное обновление ситуаций риска с глобальными экологическими и социальными последствиями, которые с трудом поддаются прогнозированию (Гидденс, 1999).

К взглядам Гидденса на место риска в современном обществе близки взгляды Бека, который особое внимание уделял экологическим рискам. Оба эти исследователя подчеркивали, что природа перестает быть естественной рамкой для социальных систем, то есть больше не может рассматриваться как «окружающая среда», превращаясь в «сотворенную среду» обитания и жизнедеятельности человека. Современная эпоха приходит к «концу природы» в смысле, что она утрачивает свойство внешности по отношению к человеку и социуму, а все больше превращается в систему, структурированную человеком и подчиненную в своем развитии требованиям социальной организации и социального знания. Таким образом, по Гидденсу и Беку, в контексте позднего модерна разделение на естественную и социальную среды теряет смысл.

С индустриально форсированным разрушением экологических и природных основ жизни освобождается не знающая аналогов в истории неизученная общественная и политическая динамика, которая, последовательно развиваясь, побуждает к переосмыслению отношений между природой и обществом. Природа и общество больше не противопоставляются, это значит, что природа уже не может быть понята без общества, а общество без природы. Бек писал, что незамеченным побочным эффектом обобществления природы стало обобществление разрушенной природы. Нанесения природе ущерба, нарушение естественных условий жизни оборачивается глобальными медицинскими, социальными и экономическими угрозами для человека – с совершенно новыми требованиями к социальным и политическим институтам мирового сообщества. Именно это превращение цивилизационных угроз природе в угрозы социальной, экономической и политической системе является вызовом настоящему и будущему, который оправдывает понятие «общества риска».

Понятие индустриального общества риска исходит из природы, интегрированной в цивилизацию, при этом следует постоянно иметь в виду, что она изменяется от нанесения ей ущерба отдельными общественными системами. Общество со всеми его системами: экономической, политической, семейной, культурной нельзя воспринимать автономным от природы. Экологические проблемы становятся не проблемами окружающей среды, а в своем генезисе и последствиях это целиком общественные проблемы. Индустриально преображенная природа цивилизованного мира должна восприниматься не как окружающая среда, а как внутренняя среда, относительно которой человеческие возможности дистанцирования и разграничения являются не состоятельными. На исходе 20 века становится ясно, что природа – это общество, а общество это и природа тоже. Кто воспринимает сегодня природу вне общества, тот пользуется категориями другого столетия, которые на нашу действительность уже не распространяются (Бек, 2000).

В связи с этим Бек выдвигает весьма интересное положение о том, что изменяется роль естественных наук, которые становятся предметом политики, изучение природы приобретает политический характер, способствуют укреплению или ослаблению здоровья, экономических интересов, имущественных прав, компетенций и властных полномочий. В конечном итоге, с ростом количества рисков и опасности в обществе теряется представление о ее масштабах. Поэтому взгляд Бека в будущее достаточно пессимистичен. Если спроецировать его взгляды на теорию экологической модернизации, то можно сказать, что он не считает экологическую модернизацию техники и технологий возможным решением проблем рисков, наоборот, каждое развитие техники и технологии несет с собой новые риски. Единственное, что может дать экологическая модернизация, происходящая в виде технической модернизации, это преимущество доступности богатых людей или стран к локальным средствам уменьшения определенных рисков.