Владимир Волков - Русская рать - испытание смутой. Мятежи и битвы начала XVII столетия

Известие о прибытии этих войск вынудило Ляпунова одуматься и удержать Рязанщину от участия в военных действиях против правительства Шуйского. Однако возникла новая опасность – восстали зарайские посадские люди, вынудив Пожарского затвориться с немногими людьми в городском Кремле. Воевода был готов биться до последнего, и его непреклонная решимость переломила течение бунта. Как отметил летописец, Дмитрий Михайлович «отнюдь ни на что не прельстился. Никольский же протопоп Дмитрий укреплял его и благословлял умереть за истинную православную веру. Они же еще больше укрепились. Видя же он свое бессилие, заперся в каменном городе с теми, которые стояли в правде; в городе же у тех мужиков [было] имущество и запасы все, а в остроге нет ничего. Те же воры, видя свое бессилие, прислали в город и винились, и [предлагали] целовать крест на том: «Кто будет на Московском государстве царь, тому и служить». Он же, помня крестное целование царю Василию, целовал крест на том: «Будет на Московском государстве по-старому царь Василий, ему и служить; а будет кто иной, и тому так же служить». И на том укрепились крестным целованием, и начали быть в Зарайском городе без колебания, и утвердились между собой, и на воровских людей начали ходить и побивать» [198].

Справившись со смутой в Зарайске, князь Дмитрий Михайлович совершил поход к Коломне против укрепившихся сторонников самозванца и восстановил власть царя Василия Шуйского в этом городе.

Политическая ситуация, сложившаяся в России к исходу лета 1610 года, означала наступление нового этапа в истории Смутного времени. Клушинская военная катастрофа сразу же переросла в политическую. К Москве шли не только польские войска Жолкевского, но и силы воспрявшего духом Лжедмитрия II. Получив известия о разгроме армии Дмитрия Шуйского и Делагарди у села Клушина, самозванец, покинув Калугу, отправился на реку Утру, где собирал полки гетман Сапега. Оттуда он собирался идти к Москве. Именно в это время, используя свой последний шанс, самозванец, подобно Болотникову и Лжепетру, решился поднять бедных людей против знатных и богатых.

Угроза со стороны Вора теперь казалась едва ли не страшнее польской, и царь Василий совершил одну из самых больших своих ошибок – призвал для участия в войне с Вором крымских татар. В Бахчисарае упускать этот шанс не собирались, и на Русь двинулось большое татарское войско. Вел его «царевич» Батыр-Гирей (Бахадур-Гирей). Навстречу ему с «поминками» были высланы воеводы – князь Иван Михайлович Воротынский, князь Борис Михайлович Лыков и окольничий Артемий Васильевич Измайлов.

Тем временем армия Лжедмитрия II и Сапеги шла на Москву. Лежавшая на ее пути Медынь перешла на сторону самозванца, но Пафнутьев-Боровский монастырь закрыл перед Вором ворота. Игуменом обители был тогда Иоасаф, бывший настоятель Троице-Сергиева монастыря, отстоявший его от того же Сапеги во время знаменитого осадного сидения 1608–1610 годов.

Но «воровское» войско воспользовалось оплошностью воевод и, захватив, разграбило обитель. Произошло это 5 июля 1610 года. Небольшой отряд защитников монастыря, возглавляемый князем Михаилом Никитичем Волконским, не смог помешать свершившемуся кощунству. Сам воевода геройски погиб в бою, сражаясь в одиночку против ворвавшихся в собор солдат самозванца. Пали и другие защитники монастыря, и монахи (из 80 монахов уцелело лишь 9 старцев). В числе убитых иноков оказался настоятель, архимандрит Иоасаф. Он принял мученическую смерть над ракой преподобного Пафнутия Боровского.

Разграбив обитель, воровское воинство двинулось дальше и наткнулось на крымцев, призванных Василием Шуйским для борьбы с самозванцем. 10 июля на реке Наре в Боровском уезде произошел бой с татарским войском. Четыре дня воины Батыр-Гирея атаковали полки Лжедмитрия II в укрепленных лагерях – таборах, но были отбиты, после чего ушли за Оку, принявшись разорять порубежные места. А «царик» продолжил свой поход.

Вновь встав под Москвой, в селе Коломенском, Вор обманом добился свержения царя Василия. Его сторонники на переговорах с москвичами 17 июля предложили свести с трона и московского государя, и своего «царика», а затем избрать правителем самого достойного из представителей великих русских родов. Многим на Москве такое предложение показалось заманчивым, и они восстали на государя-неудачника.