Владимир Волков - Русская рать - испытание смутой. Мятежи и битвы начала XVII столетия

. Ватаги Хлопка были разбиты, но в бою погиб воевода Иван Басманов, его отряд понес тяжелые потери. С большим трудом поредевшему правительственному отряду удалось рассеять восставших холопов, а их раненого предводителя взять в плен. Он был доставлен в Москву и повешен вместе с другими захваченными разбойниками. Эти казни, как отметил Р. Г. Скрынников, стали первыми массовыми экзекуциями со времени воцарения Бориса Годунова [4] Новый летописец // ПСРЛ. Т. 14. М., 2000. С. 58; Масса И. Краткое известие о Московии в начале XVII в. М., 1937. С. 71; Скрынников Р. Г. Россия в начале XVII в. «Смута». М., 1988. С. 66. .

Все перечисленное крайне отрицательно повлияло на авторитет Бориса Годунова, не имевшего в глазах современников того сакрального значения, которое было у прежних, «прирожденных», государей. В подобных условиях появление царей-самозванцев оказалось неизбежным. В стране началось СМУТНОЕ ВРЕМЯ– грандиозный кризис, потрясший до основания Московское государство и общество в начале XVII века.

Классическим исследованием эпохи конца XVI – начала XVII веков, не потерявшим своего значения и в наше время, является книга Сергея Федоровича Платонова «Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI–XVII вв.». Первым отдельным изданием она вышла в 1899 году и с тех пор неоднократно переиздавалась (Последний раз – в 2013 году). Как писал один из биографов историка А. Н. Цамутали, «ни в одной книге, вышедшей к этому времени, не было такого подробного и обстоятельного разбора событий в царствование Бориса Годунова, истории Лжедмитрия I и «Тушинского вора» (Лжедмитрия II), кратковременного царствования Василия Шуйского, вмешательства в дела России со стороны Польши и Швеции, действий первого и второго ополчений, соперничества различных политических группировок, завершившегося компромиссом и вступлением на престол Михаила Федоровича Романова» [5] Цамутали А. Н. Глава Петербургской исторической школы С. Ф. Платонов // Историки России XVIII – нач. XX в. М., 1996. С 544-55. . Значительным был вклад в изучение Смутного времени ряда советских историков, прежде всего Руслана Григорьевича Скрынникова. Исследование этого периода отечественной истории продолжается и в настоящее время. Интерес ученых к этой теме возрос в канун 400-летнего юбилея воцарения Романовых (2013 год). Краткий, но достаточно информативный обзор последних работ по истории России конца XVI – начала XVII вв. приведен в статье Адриана Александровича Селина «Смутное время в историографии последних лет» [6] Селин А. А. Смутное время в историографии последних лет // Труды Исторического факультета Санкт-Петербургского университета. Вып. 10. 2012. . Не нашла освещения в этой статье книга Д. М. Володихина «Пожарский. Спаситель Отечества», вышедшая год спустя (М., 2013). В целом эта интересная и яркая работа вполне соответствует своему назначению – реконструировать биографию одного из самых заметных деятелей Смутного времени. Однако два утверждения автора книги о Дмитрии Пожарском не могут не вызвать серьезных возражений.

В исторической науке уже давно устоялось мнение об объединении ополчений Пожарского и Трубецкого в начале октября 1612 года. Володихин пишет, что совместное управление государственными делами воеводы стали осуществлять с 6 сентября 1612 года. Эта дата содержится в ввозной грамоте, данной Д. Т. Трубецким и Д. М. Пожарским Роману Михайловичу Ближевскому. Признавая данный документ и его датировку бесспорным фактом, Володихин ссылается на указатель актов Антонова А. В. Частные архивы русских феодалов XV – начала XVII века // Русский дипломатарий. Вып. 8. М. 2002. № 322. С. 48. Однако обозначенная дата вызывает определенные сомнения. В тот же день, 6 сентября, была дана ввозная грамота Федору Михайловичу Извольскому, но от имени одного лишь князя Трубецкого (Антонов А. В. Частные архивы. № 1105. С. 143). Чуть позже, 25 сентября 1612 года, таким же странным образом были даны грамоты от одного Трубецкого (Никону Поляновскому – Там же. № 2566. С. 322) и от Трубецкого и Пожарского (Федору Лихачеву – Там же. № 1638. С. 209). Исходя из сказанного, можно осторожно предположить, что если исключить вполне возможные ошибки при датировке, то мы имеем акты, зафиксировавшие согласованное решение вождями двух ополчений некоторых частных дел. Их выдача стала прелюдией к будущему объединению властных структур, существовавших в собравшихся у стен Москвы ратях.

Повествуя об этом сражении, Д. М. Володихин пишет о том, что в сражении под Москвой Пожарский «располагал боевыми силами второго сорта», «огрызком» прежней державной мощи: «…лучшие силы России были к тому времени перемолоты в многочисленных битвах и еще того больше – в кровавой междоусобице…». По мнению Володихина, качественно армия Ходкевича превосходила войско Пожарского – «это прежде всего было королевское войско, подчиняющееся твердой дисциплине. Бойцы Ходкевича шли выполнять задачу, которую они уже неоднократно решали раньше. Сознание прежних побед поднимало их боевой дух и придавало уверенности в собственных силах. Оружием, продовольствием и снаряжением гетманская армия была обеспечена не хуже ополченцев Пожарского, а скорее даже лучше, и уж точно превосходила в этом смысле ратников Трубецкого». Эти утверждения неубедительны. Непонятно главное: почему русские, воюя в предшествующие годы, ослабели, а поляки, сражаясь все это время на два, а то и на три фронта (со шведами – с 1600 года, с рокошанами Зебжидовсого, с москвитянами), так заметно окрепли.

Читать дальше