Кирилл Люков - Валерий Брюсов. Художник на рубеже

которого Брюсов очень любил, и в начале 1890-х гг. «собирал где мог рассеянные по журналам и сборникам стихи Фофанова» 40 40 Боцяновский Вл. «Неизданная пьеса Брюсова» – «Звезда», Л., 1939, кн. 10—11, с. 234. Боцяновский приводит высказывание Брюсова об отношении к Фофанову по книге Брюсова «Из моей жизни» (М., 1927, с. 76). ; а также говорит словами самого Брюсова, которые тот записал в своём дневнике на странице 14:

На этом основании Боцяновский полагает, что «центральная фигура пьесы (…) по существу – alter ego молодого Брюсова» 42 42 Боцяновский Вл. «Неизданная пьеса Брюсова» – «Звезда», Л., 1939, кн. 10—11, с. 233. , что «Брюсов не иронизирует над Финдесьеклевым, он сам был таким» 43 43 Боцяновский Вл. «Неизданная пьеса Брюсова» – «Звезда», Л., 1939, кн. 10—11, с. 235. . С этим трудно согласится, ведь уже сама комически-гротескная фамилия начинающего поэта никак не выдаёт серьёзного к нему отношения автора.

Авторская ирония определяет весь настрой «Дачных страстей». В юмористических красках Брюсов описывает не только любовные томления героев, но и творчество молодого поэта:

« Финдесьеклев . (…) В следующий раз я положу у ног твоих моего Люцифера.

Мэри . Ах, нет, собак-то я боюсь.

Финдесьеклев . Это не собака, а моя поэма. Моё новое творение. О, это глубокое произведение. Боюсь, что мир не поймёт его.

Мэри . Меня тоже никто не понимает.

Финдесьеклев . Вообрази себе хаотическое пространство – безграничность и безвременность. Там блуждают кометы. И вот Люцифер бросается в пламя.

Мэри . Зачем?

Финдесьеклев . Как ты не понимаешь? Это порыв вечности, безумие могущества. И вот тогда разверзаются катакомбы и выходят сонмы египетских царей, фараонов. О, только мне могла прийти такая мысль, – Байрону и мне.

Мэри . Да-а!

Финдесьеклев . Я понимаю твоё смущение. Ты подавлена грандиозностью начертанной мной картины» 44 44 Брюсов В. «Дачные страсти» – «Звезда», Л., 1939, кн. 10—11, с. 227—228. .

Очевидно, что, с одной стороны, Брюсов «ни на минуту не увлекался символизмом так, как, например, увлекался Бальмонт» 45 45 Боцяновский Вл. «Неизданная пьеса Брюсова» – «Звезда», Л., 1939, кн. 10—11, с. 235. , с другой, что Брюсов, не делающий никакой разницы между художественными «школами», овладевает всецело «новыми приёмами творчества», которые он, со свойственной ему энергией, старается ввести в общий художественный оборот. Именно постепенное увлечение Брюсова декадентством (которое на данном этапе отождествляется им с символизмом), и можно проследить по эволюции брюсовского героя – поэта-символиста – в его первых пьесах.

«Дачные страсти» – типичная бытовая комедия со всеми присущими ей реалиями: обсуждением покупок («Вот колбаса, вот духи, вот мазь от клопов» 46 46 Брюсов В. «Дачные страсти» – «Звезда», Л., 1939, кн. 10—11, с. 224. ), обычными дачными развлечениями (игра в винт) и разговорами («Позвольте вас угостить чаем со свежим вареньем и деревенским молоком. Вы любите такие дачные удовольствия?» 47 47 Брюсов В. «Дачные страсти» – «Звезда», Л., 1939, кн. 10—11, с. 226. ), и тому подобным. В области формы Брюсов пока ещё очевидно не самостоятелен и заимствует её у театра XIX века.

Комедия «Дачные страсти» была запрещена цензурой по следующим соображениям: цензор счёл, что аморально выводить на сцене персонажа, волочащегося сразу за двумя девушками, а также самих девушек, с лёгкостью меняющих одного кандидата в женихи на другого. Брюсов «сначала (…) был подавлен, но духом не пал» 48 48 Брюсов В. «Дневники (1891—1910)», М., изд. Сабашниковых, 1927, запись 18 сент. 1993 г., с. 14. , в буквальном смысле как и его герой: когда Финдесьеклева прогоняют, он гордо уходит со словами:

не обращая внимания на ехидные передразнивания: