Юрий Зайцев - Трудный путь в космос. Сборник статей

Много споров и предположений вызвало то обстоятельство, что экипаж не катапультировался. Причина возможно в том, что по техническим условиям на МИГ-15 первым должен был катапультироваться инструктор. Гагарин понимал, что, спасая свою жизнь, он подвергает опасности жизнь Серегина. Каждый думал не о себе, а о товарище. При этом в их распоряжении было всего только 15 секунд.

Специалисты ведущих авиационных институтов и конструкторских бюро пришли к выводу, что самолет свалился в штопор. Однако с этим согласились не все. Поэтому изучалась более достоверная ситуация – неожиданное сближение с другим самолетом (оказалось в зоне между облаками было ещё четыре самолёта) и уклонение от него. Попадание в вихревой след рассматривалось как возможное сопутствующее обстоятельство причин сваливания в штопор.

Нельзя было согласиться с доводами о вине экипажа в собственной гибели, хотя и говорилось об этом весьма деликатно.

У большинства членов комиссии с самого начала расследования не было стремления искать конкретных виновников. Исключение составляли участники тех событий с неспокойной совестью и, возможно, отдельные недоброжелатели.

Никаких свидетельств – прямых или косвенных – о попытке совершить террористический акт или иное злонамеренное действие обнаружено не было. Сама по себе версия об убийстве Гагарина абсурдна!

Доказательно выявить прямых виновников трагедии было невозможно. Катастрофа стала результатом вопиющих беспорядков в организации тренировочных полетов Гагарина, безответственности должностных лиц, в том числе высоких руководителей. Комиссия так и не смогла найти выход из психологического тупика – преодолеть барьер личной и ведомственной необъективности: ни одна ответственная сторона не хотела оказаться в числе виновников и понести наказание.

Будет ли продолжено расследование? Вопрос чисто риторический, ответа на который не требуется в силу его крайней очевидности —расследование, по крайней мере в обозримом будущем, продолжено не будет. Тем не менее, останки катастрофы хранятся в 38 запаянных бочках в подвале одной из воинских частей.

Достижения в освоении космоса всегда были гордостью советских людей. Сегодня состояние российской космической отрасли оставляет желать лучшего, а социологические опросы показывают, что 81% населения Российской Федерации не может назвать имени ни одного из действующих космонавтов и с трудом вспоминают только некоторых из первого «гагаринского» набора.

Считается, что Россия все больше отстает в исследованиях космоса. Причина, однако, в значительной степени не в технике, а в дефектах в общественном устройстве, в сознании. Исчезли мотивация, нынешние старты – это фактически на 90% энтузиазм людей, которые раньше это делали и уже не могут это не делать сегодня. Новое поколение не вкусило прелести поиска, не знает удовлетворения типа «мы смогли», да и мозги их ориентированы, прежде всего, на потребление, на текущее, а не на будущее.

Возможны какие-то изменения? Да, но никто не может сказать, когда это произойдет. Целое поколение российских людей, которым было в 90-х годах 25—30 лет, а сейчас 45—50-летние, прожили это время по сути ничего не создав.

Они лежат рядом на Быковском кладбище: Олег Кононенко, Анатолий Левченко, Александр Щукин, Римантас Станкявичюс… Летчики-испытатели первого набора космического отряда, созданного для полета на советском многоразовом космическом корабле. Ни один из них не поднялся на «Буране» в космос. 3 сентября 1980 года при взлете с авианесущего крейсера упал в море Кононенко. Затем, повидав все-таки звезды из иллюминатора «Союза ТМ-4», умер от рака Левченко. Спустя две недели после его смерти 18 августа 1988 года разбился на спортивном самолете Щукин. В Италии погиб в демонстрационном полете на| Су-27 Станкявичюс…

В 1976 году началось строительство орбитального корабля «Буран», а два года спустя был создан отряд космонавтов-испытателей, в который из 500 кандидатов попали, всего девять летчиков, в основном из Летно-исследовательского института (ЛИИ). Командиром назначили Игоря Волка. В первую группу вошли Олег Кононенко, Анатолий Левченко, Александр Щукин, Римантас Станкявичюс и два военных летчика Иван Бачурин и Алексей Бородай.

Вскоре началась интенсивная подготовка к полетам на «Буране» – планирующем аппарате с малым аэродинамическим качеством. Она включала в себя работу на разного рода моделирующих стендах, полеты сначала на летающих лабораториях, созданных на базе Су-7, Су-17, МиГ-25, Ту-154, а затем на БТС-02 (большая транспортная система). Это был полноразмерный аналог «Бурана». С той лишь разницей, что на нем установили четыре газотурбинных двигателя. Внешне он ничем не отличался от орбитального корабля. На нем, как и на «Буране», стояли катапультируемые кресла, пульты управления. В грузовом же отсеке размещались топливные баки вместо полезной нагрузки, которая должна была выводиться на орбиту.