Александр Никонов - Доктор, который научился лечить все. Беседы о сверхновой медицине

– Я его повторю: функция сознания есть на каждом интегративном уровне. Вода не только в океане. Она в любом ручье. Просто каждый уровень «осознает» себя по-разному. И один уровень не может «понять» другой, как муравей не может осознать человеческих проблем. А клетка Александра Петровича не может понять забот Александра Петровича.

– И?

– И каждый интегративный уровень способен стремиться к самостоятельному выживанию. В «биосфере» вашего организма существуют конкурентные условия. Вашей левой руке, по большому счету, по барабану, что происходит с правой рукой. Абсолютно похеру! Она живет своей жизнью. А вы, как единое целое, вдруг в какой-то момент понимаете, что эта рука сохнет. И вам, как целому, не все равно, какая именно ветка убьет ствол. А вот руке наплевать на целое, у неё свои приоритеты.

– Что значит «убьет ствол»? Ствол – это я!

– Да. В результате «дворцовых разборок» двух рук или разных органов может пасть «страна»… Был у меня клиент. После тяжелой травмы у него стала сохнуть левая рука. Соответственно, всю нагрузку взяла на себя правая, ускоряя тем самым процесс усыхания левой. Правая убивает левую, отбирая у нее ресурсы. А может в такой ситуации убить и весь организм – через подсознание, через бессознательное. Он, сухорукий, поехал в горы кататься, упал, чуть не убился, сломал ногу. Говорит: «И меня отпустило!»

– Что отпустило? – не понял я.

– А его из-за этой сохнущей руки постоянно тянуло на суицид. Недоубился – и отпустило.

– Насколько мне и медицине известно, сохнущую конечность восстановить нельзя…

– Мне известно другое – можно, если хорошо заплатят. Просто работать с человеком надо. Правильно работать. И не только по тактике излечения. Но и по стратегии. Допустим, у здорового правши левая рука имеет силу в 80 % от правой, поскольку не доминирующая. И вот по какой-то причине она начала сохнуть. И осталось в ней 5 % былой силы. А правая, компенсаторная, которая взяла на себя функции левой, развилась до 140, допустим. И теперь для того, чтобы восстановить ему левую руку, насколько мы её должны раскачать? Если мы ее раскачаем до прежних 80 условных единиц, рука не займёт в организме важное место. Потому что раньше соотношение силы рук было 5:4, а стало 7:4. И левая рука, раскачанная до прежнего состояния, востребована все равно не будет. Поэтому надо раскачать её до 100, а лучше 120 условных единиц. В противном случае права рука её убьет, оттягивая ресурсы.

И в процессе того, как ты делаешь ему руку, видишь, как меняется всё в нем – меняется личность… Приходит одним человеком, ты его начинаешь восстанавливать – он становится другим человеком. У него меняется мировосприятие, отношение ко многим вещам, отношение к людям вокруг. Каждый из нас имеет какой-то социальный портрет личности, как отражение личности в глазах других. А тут социальный портрет меняется. Люди вдруг разводятся, их на что-то другое начинает тянуть, у них меняются вкусы, пристрастия. Меняется отношение к детям. Меняются привычки. Меняется отношение к профессии, к обществу. Меняется окружение – люди вокруг нового человека становятся новыми. Сознание меняется, личность. А без изменения сознания не будет и выздоровления, потому что человек представляет собой единство тела и сознания, и болезнь – отражение в том числе образа мыслей, вкусов, привычек, реакций, окружения.

Смотришь и каждый раз поражаешься таким метаморфозам. Это же был устоявшийся человек 35 или 50 лет – и вдруг такой переворот! Старая личность сброшена клочками, как кожа змеи, и человек перед тобой уже в новой блестящей личности. Трудно привыкнуть к такому. Трудно даже оценить такое! Поэтому просто наблюдаю, как, меняя человеку организм и убирая болезнь – какая малость! – сталкиваю лавину, сносящую всю его старую жизнь.

– А как, например, меняется отношение к детям? – заинтересовался я. Почему-то мне показалось это самым значимым и важным.

– По-разному. Ну вот из недавнего… Выползая из болезни, человек задвинул детей. Двойняшки, два мальчика лет пятнадцати. На старте всё время говорил о детях, рассказывал о них, звонил практически каждый день. Потом всё меньше и меньше. А затем дети и вовсе как-то отпали.

– Это я могу объяснить, – осенило меня. – Человек помолодел, а у молодых какие могут быть дети!.. Свои интересы появились. Вообще, я заметил, что чем здоровее и полнокровнее человек, чем ближе он к жизни и дальше от смерти, тем больше заряжен здоровым животным эгоизмом, тем больше думает о себе. Ему хочется радостей тела, а не души. А вот когда болезни напоминают о скором конце, человек смещает интерес – начинает думать не о своем будущем, а о своем наследстве, о детях… Но мне здесь вот что интересно – ведь человек сам для себя центр мира и точка отсчета. Эти реновированные люди замечают в себе перемены, что их личность изменилась? Как они сами объясняют их?