Конрад Лоренц - Человек находит друга

Толстая кожа медвежьих морд не способствует развитию мимики, маленькие ушки, спрятанные в густой шерсти, не подвергаются опасности во время драк (рассерженный медведь наносит внезапный удар лапой, но не кусает), и потому медведи относятся к весьма малочисленной группе млекопитающих, которые, впадая в ярость, не прижимают ушей к голове. Другие выражения их эмоций тоже не слишком бросаются в глаза, а главное – не похожи на собачьи, и в результате, когда люди соображают, что медведь рассержен, бывает уже поздно.

Вдобавок приручённые медведи склонны к ничем не вызванным и непредсказуемым припадкам ярости. Округлые формы и забавная неуклюжесть здорового медведя придают ему внешнее сходство с определённым типом добродушных толстяков, и мы подсознательно не ожидаем внезапных вспышек злобы от такого весёлого, толстого и уютного существа. Хорндей, директор одного из американских зоопарков и признанный знаток поведения медведей, называет приручённых медведей самыми опасными из всех содержащихся в неволе животных. «Если твой враг тебе ненавистен, подари ему ручного медвежонка», – благожелательно рекомендует он. В своей прелестной книге «Ум и повадки диких животных» Хорндей описывает действительно ужасные случаи, когда приручённые медведи вдруг выходили их повиновения, причём нередко это были полувзрослые медвежата. Медведь, который, держа уши торчком и не скаля зубы, спокойно ест яблоко из рук хозяина, а секунду спустя бьёт его железными когтями по голове, кажется коварным и хитрым, так что утверждение Хорндея, будто медведи всегда носят маску, вполне понятно.

Тем не менее оно и неверно, и несправедливо, поскольку медведь в таких случаях вовсе не притворяется. Не его вина, что, принадлежа к животным, живущим в одиночестве, он просто не располагает запасом выразительных движений, с помощью которых другие животные с более выраженным групповым поведением сообщают себе подобным о своих эмоциях.

У якобы «коварной» кошки такие выразительные движения развиты особенно сильно. Мало найдётся других животных, по чьей морде опытный наблюдатель может с такой точностью определить их настроение и предсказать, в какие действия, дружеские или враждебные, оно скорее всего выльется. Морда кошки столь ясно и недвусмысленно отражает мельчайшие оттенки внутреннего состояния животного, что человек, хоть немного знакомый с кошками, сразу может сказать, как данная киска к нему относится. Ведь очень легко понять выражение доверчивого дружелюбия, когда, поставив уши торчком и широко раскрыв глаза, кошка обращает к вам спокойную, ничуть не наморщенную мордочку, и до чего явно мимические мышцы воспроизводят каждую пробуждающуюся эмоцию, например, страха или враждебности! Полоски на морде кошки с «дикой раскраской» подчёркивают малейшие движения мимических мышц воспроизводят каждую пробуждающуюся эмоции, например, страха или враждебности! Полоски на морде кошки с «дикой раскраской» подчёркивают малейшие движения мимических мышц и усиливают живость выражения. Это одна из причин, почему я предпочитаю домашнюю кошку дикой, «тигровой», окраски всем остальным. Самый лёгкий зачаток недоверия, которое ещё не глаза становятся миндалевидными и раскосыми, уши отклоняются от вертикали, и наблюдатель сразу понимает, что в психическом состоянии кошки происходит определённая перемена, даже если в её позе не произошло никаких изменений, а кончик хвоста не начал слегка подёргиваться.

Угрожающие позы кошки на редкость выразительны и очень отличаются одна от другой в зависимости от того, кому они адресованы – другу-человеку, который «позволил себе лишнее», или внушающему страх врагу-собаке, а может быть, другой кошке. Далее они различаются в зависимости от того, продиктованы ли они только стремлением защищаться или за ними стоит уверенность животного в себе и готовящееся нападение. Кошки всегда объявляют о своём намерении напасть и – если исключить ущербных психопатов, которые встречаются не только среди собак, но и среди кошек, – никогда не кусают и не царапают без предварительного недвусмысленного предупреждения в адрес врага. Обычно степень угрозы в выразительных движениях нарастает постепенно, после чего следует внезапное, преувеличенно угрожающее движение, непосредственно предшествующее атаке. Это, несомненно, ультиматум: «Если ты меня не оставишь в покое немедленно, мне, к сожалению, придётся принять соответствующие меры».