А. Степанов - Число и культура

Несложно проследить семантический генезис данной четверки. Тогда стоит обратить внимание, что она пришла на смену ведущему в предшествующие десятилетия делению "Запад – Восток" и в недрах Запада затем актуализировалось более дробное членение. Итоговая схема идентична тем, что приводились в разделе 1.4.1:

На огромной Азиатской континентальной платформе, в свою очередь, фиксируют наличие следующих крупнейших территориальных единиц, цивилизаций, или исторически традиционных миров-экономик: Индия, Китай, исламский мир и Россия (СНГ). Согласно Ф.Броделю, азиатские миры-экономики с 1400 г. объединятся в один супермир-экономику [62, с. 539], для допетровской России экономические связи с исламскими странами (Персией, Турцией), Индией и Китаем были важнее, чем с Европой. Ныне три специфически "восточных" элемента и один заметно вестернизированный образуют структуру 3 + 1. Ощутимая семантическая грань между ними станет нагляднее, если принять во внимание деление мирового сообщества на Север и Юг. Тогда Китай, Индия, исламский конгломерат относятся к Югу, а Россия – к Северу.(3) Амфифильная, западно-восточная, натура России – феномен того же логического рода (хотя и не масштаба), что и амфифильность – европейская, но и проамериканская позиция – Британии на фоне континентальных ФРГ, Франции, Италии в ядре современного ЕС. С учетом ресурсов континентальной Азии – демографических, территориальных, сырьевых, – ее перспектив (не следует также сбрасывать со счетов, что уже сейчас представители всей четверки являются обладателями ядерного оружия и его ареал расширяется), значение данного сверхрегиона со временем будет только возрастать. Некогда Ф.Бродель отмечал: ""Третий мир" может прогрессировать, только тем или иным способом сломав современный мировой порядок" [62, с. 559], сходные высказывания нередки и у И.Валлерстайна. В нашем контексте в упомянутых "порядке" и "сломе" уместно выделить их логико-числовую часть, и тогда переход от тринитарных стереотипов к кватерниорным, к воплощению последних на практике, включая Азию, представляется актуальным.

В России, СНГ пересекаются азиатская континентальная стуктура 3 + 1 (точнее, 3 + 1 и "остальные" – с учетом Индокитая, Непала, Бутана) с изоморфной ей структурой урбанизированного, образованного Севера, и в обеих суперсистемах России принадлежит типологически обособленное, четвертое место (и там, и там она – "белая ворона"). Это дополнительно заставляет задуматься о предпосылках ее двойственной идентичности и о причинах сложностей в выборе исторической ориентации, союзников и соперников. Но это же, по-видимому, хотя бы отчасти объясняет, почему Россия объективно обречена быть не до конца понимаемой и своими активистскими мировыми ("западными"), и великими азиатскими партнерами, вызывая порой оправданные с их точки зрения подозрения в "двуличии".

Политическое строение М = 4, в частности 3 + 1, повторим, – характерный продукт современного образа мысли и действий. В одних случаях – обе мировые войны, большевизм, ЕС, АТР, развитый Север – такой факт не требует пояснений. В других – как в примере с континентальной Азией – уместен небольшой комментарий: ведь речь, вроде, идет о генетически древнейшем феномене, чья историческая глубина исчисляется тысячелетиями.

По происхождению сама система здесь действительно старая, но приведенное представление о ней (кватерниорное) – современно. Достаточно вспомнить, что до середины ХIХ в. термин "цивилизация" был призван описывать существенно отличные реалии, чем сегодня. Он использовался как антоним состоянию варварства или применялся к исторически умершим образованиям. В значении поныне сосуществующих культурно-исторических типов названное понятие не употреблялось, тем более оно не могло служить инструментом идентификации и самоидентификации соответствующих групп народов. Броделевские же миры-экономики – и вовсе интеллектуальный плод последней четверти ХХ века. Мало того, сам феномен единого человечества сложился лишь к концу ХIХ столетия, огромные политические и экономические блоки, растянувшиеся по параллелям и меридианам, – результат века ХХ, начиная с мировых войн. Еще сто лет назад китаец вполне мог не догадываться об общности своего статуса и своих интересов, скажем, с персидским мусульманином, не видеть единства континентальной Азии в ее контрасте с Западом, простодушно полагая английскую королеву вассалом своего императора. Потребовались совместные усилия теоретиков ХХ в. и масс-медиа, десятилетия идеологической борьбы с империалистами – колониализмом и постколониализмом, – чтобы прийти к осознанию резонов азиатской солидарности, увидеть в континентальной Азии четверку упомянутых цивилизаций. Таким образом, хотя сам материал в данном случае обладает действительно архаическими корнями, способ его логической обработки – модернистский. Перечисленные четыре единицы – не столько прошлое, сколько злободневное настоящее и проект, руководство к действию, исходящие из понимания ощутимой общности стоящих проблем и путей их эффективного решения.