А. Степанов - Число и культура

В отличие от Маркса, М.Вебер учитывал не только экономический аспект социальной стратификации, но и такие актуальные моменты как власть и престиж (см., напр., [10]). Собственность, власть и престиж, с его точки зрения, суть три отдельных, хотя и взаимодействующих, фактора, лежащих в основе иерархий в любом обществе. Различия в собственности порождают экономические классы; различия, имеющие отношение к власти, порождают политические партии, а престижные различия дают статусные группировки, или страты. Отсюда он сформулировал представление о "трех автономных измерениях стратификации". При этом подчеркивалось, что "классы", "статусные группы" и "партии" – явления, относящиеся к сфере распределения власти внутри сообщества.

В таком случае нельзя не заметить, что наша культурологическая модель в значительной степени коррелирует с социологической веберовской, и в коллективных представлениях о социуме фигурируют все три "веберовских" фактора. "Партийный" аспект у нас описывается параметрами m и n ; "экономический" и "престижный" – двумя шкалами, или измерениями, присущими пятеричной классовой идеологеме.

Присутствуют, конечно, различия в терминологии (речь все же о разных науках), несколько по-разному и сгруппированы факторы (ибо реальное строение социума и массовые представления о нем не обязаны во всем совпадать). Мы, кроме того, ввели в модель определенные математические выкладки, однако это, как не раз сказано, отвечает статусу России как страны образованной. Полученное в нескольких поколениях школьное образование, несомненно, накладывает отпечаток на общественное сознание, и элементарная логичность становится его неотъемлемым атрибутом. Поскольку объектом нашей модели служат коллективные представления, постольку экономический и престижный критерии не разводятся столь же строго, как у Вебера, и пятеричная идеологема характеризуется двумя отдельными престижными шкалами: считается "лучше всего" как быть богатым, так и заниматься интеллигентным трудом.

Исследователи наследия М.Вебера, опираясь на его методологические принципы и обобщая его исторические, экономические и социологические работы, реконструируют типологию классов при капитализме (по состоянию на конец XIX – начало ХХ вв.). Список классов оказывается следующим: 1) рабочий класс, лишенный собственности (он предлагает на рынке свои услуги и дифференцируется по уровню квалификации), 2) мелкая буржуазия (класс мелких бизнесменов и торговцев), 3) лишенные собственности "белые воротнички" (технические специалисты и интеллигенция), 4) администраторы и менеджеры, 5) собственники /7/.

Описывая особенности таких социальных групп, Вебер называл собственников "позитивно привилегированным классом". На другом полюсе – "негативно привилегированный класс", в который включались те, кто не имеет ни собственности, ни квалификации, которую можно предложить на рынке. Однако здесь для нас наиболее интересны не специальные характеристики, а тот факт, что количество основных классов у Вебера составляет именно пять, т.е. ровно столько же, сколько предусматривает анализируемая классовая идеологема ( r = 5). Концептуальная параллельность подходов приводит к сходству и результатов в разных науках.

Конкретные списки классов – в нашей модели и веберовской – разнятся, что, вероятно, неудивительно, учитывая как то, что со времен веберовских разработок прошел уже век, так и то, что классовая идеологема изначально ориентирована на массовую, а не научную аудиторию. Кроме того, наша социальная схема адаптирована к современной России и выстроена из уже наличествующих "идеологических кирпичей": из уже успевшей внедриться у нас идеологемы богатого, среднего и бедного классов, во-первых, и укорененных с еще более давних времен представлений об интеллигенции, рабочих, крестьянах, во-вторых.

Теперь мы достаточно подготовлены для того, чтобы поднять еще одну тему, вернее, еще один аспект прежней темы, без уяснения которого останется непонятным многое из того, что происходит в социально-политической системе современной России. В ходе анализа вновь придется прибегнуть к помощи математических средств (по-прежнему элементарных).

Чтобы с самого начала не утратить связи с реальностью, воспользуемся конкретным примером, иллюстрирующим то, о чем пойдет речь. Начнем с общей экспозиции, т.е. с того, что в Европе внедрение в массовое сознание идеологемы богатого, среднего и бедного классов столкнулось с более сильным сопротивлением, чем в Америке. Причин тому много. Среди таковых, в частности, называют "пережитки феодализма", побуждающие людей в их представлениях о социальной структуре принимать в расчет не только собственно деньги, но и разного рода идеальные, включая престижные, соображения. Феодальным наследием, напомним, часто объясняют и факт, что в Европе сложились широкие социалистические течения, тогда как неведавшей феодализма Америке это не свойственно [11]. Социалистическая традиция – преимущественно марксистская по идеологии, и немало европейцев до сих пор предпочитает держаться марксистских представлений о социальных классах, не переходя к богатому, среднему, бедному. В некоторых же европейских странах при смене доминирующей классовой идеологемы не обошлось без серьезных побочных эффектов. Рассмотрим послевоенную Италию.