Лев Бобров - По следам сенсаций

Уже давно классическим примером резонанса стал припудренный домыслами эпизод с солдатами, обрушившими висячий мост. А всё потому, что бравые служаки чинно маршировали в ногу, покуда не раскачали полотно моста, подвешенное на стропах. Понятно, почему сейчас пехота по мостам всегда топает вразбивку.

Инфракрасными лучами ткани нагреваются. Дело в том, что ими вызываются хаотичные колебания атомов. И только. Сантиметровые же волны, падающие на организм, «раскачивают» частицы в едином ритме — словно солдаты мост, идучи нога в ногу. Разумеется, тепловой эффект и тут налицо. Тем не менее, навязывая ионам и молекулам несвойственный им ритм движения, радиоволны могут внести дезорганизацию в распространение биотоков в нерве и в прочие информационные процессы, обусловленные перемещением ионов и молекул.

Окружающий нас электромагнитный фон — это хаотическая мешанина несогласованных излучений от радиостанций и телецентров, работающих в самых разных диапазонах. Так сказать, батальоны, топающие как попало по мосту. И представьте, вдруг раздаётся команда: «Ать, два, ать, два!» Дробный перестук кованых сапог сменяется гулкими дружными ударами сотен ног. А мост? Вернее, а мозг? Если при каких-то условиях выделяется частота, особенно радушно принимаемая мозгом, не может ли получиться так, как в истории с миссис Г., описанной Уиском?

А теперь поразмыслите над другой, ещё менее вероятной возможностью.

В книге «Физико-химические основы высшей нервной деятельности» академик П. Лазарев писал: «Периодические реакции, протекающие в центрах, должны обнаруживать появление электродвижущих сил в области центров. Эти последние, передавая электрические явления на поверхность головы, должны по электромагнитной теории света сопровождаться электромагнитной волной в окружающей среде, распространяющейся со скоростью света. Всякое ощущение, всякий акт движения должны образовывать волны большой длины (до 30 000 километров) в окружающую среду. Какую физиологическую роль могут играть эти волны, сказать трудно, но возможно, что они помогут нам объяснить явления внушения и другие сложные явления в психической области»

Ровно через год после того, как вышла книга академика Лазарева, итальянский невролог Кацамалли начал совместно с физиками свои знаменитые эксперименты.

Пол, потолок, четыре стены. Койка, стол, стул. Вроде бы комната как комната, только вот без окон, без дверей. Правда, в потолке есть люк, он задраен; но лишь через него мог проникнуть в эту камеру человек, который возлежит на кровати. И тот, кто стоит поодаль, — человек в белом халате и шлемофоне. От наушников тянутся провода к ламповому приёмнику, что примостился на столе, от приёмника — к рамке-антенне. Антенна направлена на того, кто лежит на койке. А на койке лежит гипнотик… Он не видит ни убогого убранства камеры, ни горящих оранжевыми светлячками глаз приёмника, ни сосредоточенного лица профессора Кацамалли, Он далеко-далеко, в мире странных грёз, навеянных властной волей гипнотизёра. И не подозревает, что в это время профессор Кацамалли слышит донельзя странные в этой камере звуки: то мелодичный плач флейты, то басовитое пиччикато виолончели, то нечленораздельное человеческое бормотание, то посвист, то трески. Откуда они? Быть может, извне? Нет, стены камеры надёжно экранированы свинцовой обшивкой в полтора миллиметра толщиной, поглощающей радиоволны. Тогда, значит, они рождаются внутри, в самой камере? Но здесь нет никаких генераторов излучений, кроме…

— Проснитесь! — командует профессор Кацамалли. Человек на кровати начинает ёрзать, стряхивая остатки галлюцинаций. И чудо: наушники тотчас смолкают!

При напряжённой деятельности, при сильном эмоциональном возбуждении, вызванном внушённой галлюцинацией, заключил профессор Кацамалли, человеческий мозг становится источником метровых, дециметровых и сантиметровых радиоволн.

Эти выводы подверглись резкой критике в научной печати. Попытки повторить опыты профессора Кацамалли (их предпринимал также профессор Л. Васильев в Ленинградском институте мозга имени В. Бехтерева) потерпели неудачу. Зато двум немецким физикам, Ф. Зауэрбруху и В. Шуману, удалось зарегистрировать низкочастотное электромагнитное поле вблизи сокращающихся мышц человека и животных. Частота колебаний, записанных на фотоленте, соответствовала ритму биотоков, поступающих в сокращающиеся мышцы из центральной нервной системы (около пятидесяти герц).