Лев Бобров - По следам сенсаций

И лишь после того, как повредили промежуточный мозг, световой и магнитный рефлексы исчезли напрочь.

Теперь, казалось бы, дело в шляпе: магнитное поле воспринимается промежуточным мозгом! Увы, такой вывод неправомерен, ибо регистрировались движения рыбы, а вовсе не те процессы, которыми заправляет промежуточный мозг. А заправляет он вегетативными функциями (например, расширением или сужением кровеносных сосудов, сердечным ритмом и так далее).

Вот тогда-то и пришла на выручку современная электрофизиология. Правда, в целях удобства пришлось распроститься с водными обитательницами и перейти к сухопутным кроликам. К лопоухой голове косоглазого присоединили контакты — и вот уже перо самописца вычерчивает склеротические автографы электроэнцефалограммы. Стоит включить электромагнит, питаемый постоянным током, как через пять-десять секунд в нормальной электроэнцефалограмме животного появляются изменения — такие же, как при переходе от бодрствования ко сну. Значит, действительно магнитное поле оказывает тормозящее действие!

Однако учёных влекла к себе другая загадка. Они искали орган «шестого чувства».

Магнит прикладывали к задним лапам. К животу. К голове. И ничуть не удивились, узнав: да, именно голова наиболее чувствительна к магнитному полю. Но ведь голова — это и глаза, и уши, и нос, и язык, и кожа! Ничего не оставалось делать, как перерезать все нервные коммуникации, связывающие органы чувств е мозгом. Последствия мучительной, операции животные переносят очень болезненно — это внушало опасения, что выявить реакцию на столь слабый раздражитель, как магнитное поле, не удастся. И вдруг —: сюрприз! Отъединённый от каналов связи мозг воспринимал магнитное поле куда более чутко, чем мозг нормальный.

«Мы-то искали орган чувств, с помощью которого воспринимается магнитное поле, а на поверку вышло, что этим деликатным делом занимается сам мозг, минуя органы чувств, которые ему только мешают, — рассказывал кандидат биологических наук Ю. Холодов. — Если вживить электроды в разные участки головного мозга и записать их электрическую активность при действии магнитного поля, то окажется, что реакция возникнет во всех отделах, но наиболее интенсивной она будет в гипоталамусе и в коре головного мозга. Видимо, магнитное поле влияет на обмен веществ нервной ткани, а эти отделы мозга наиболее чувствительны к его изменению. Итак, в первые моменты магнитное поле влияет прежде всего на функции центральной нервной системы, но позже, возможно, его действие скажется и на работе других органов, клетки которых также отличаются высоким уровнем обмена веществ»..

Невидимка проникает через чёрный ход!

И всё же кролик есть кролик. А человек не кролик, тем более не подопытный.

Как же окончательно разрешить проблему «человек и магнит»? Друзья они или враги? Будет ли прок от изучения биомагнетизма для практики?

Учёные не перестают доискиваться ответа на эти вопросы.

«После того как они доказали, что воображение и без магнетизма может вызывать судороги, а магнетизм без воображения ничего не в состоянии вызвать, они единогласно постановили, что ничто не доказывает существования магнетически-жизненного флюида и что таким образом этот непознаваемый флюид бесполезен».

Ровно 137 лет спустя после того, как были написаны эти строки, в третьем томе «Русского физиологического журнала» за 1921 год появились тезисы доклада «О влиянии магнита на сомнамбулические галлюцинации». Автор, молодой учёный Леонид Васильев, ныне профессор Ленинградского университета, излагал результаты своих наблюдений и мысли по поводу «воображения» и «магнетизма».

Васильев решил повторить и проверить опыты по психомагнетизму, проделанные в прошлом веке Шарко и его последователями Бине и Фере. О, это были удивительные опыты! Удивительные хотя бы потому, что за ними вставала тень развенчанного и распятого Месмера.

В кресле удобно устроилась молодая женщина. Её глаза полузакрыты, лицо дышит безмятежным спокойствием. Она слушает. Где-то далеко-далеко звучат тихие чарующие аккорды, приносящие с собой дурманящее благоухание роз. Вдруг женщина изумлённо распахивает ресницы: ей на руку, откуда ни возьмись, неслышно опускается огромный, редкой расцветки махаон. Женщина осторожно, чтобы не спугнуть красавца, подносит руку к глазам, хочет рассмотреть узоры на его крыльях, но… и бабочка, и запах розы, и звуки музыки неожиданно исчезают невесть куда. Женщина удивлённо озирается по сторонам, начинает смутно различать холодную белизну больничных стен, прозаический беспорядок врачебного кабинета, и в этот момент опять на руке вспыхивает ярким пятном мотылёк, снова раздаётся нежное глиссандо, снова волнами набегает аромат царицы цветов…