Эдвард Араб-Оглы - В лабиринте пророчеств. Социальное прогнозирование и идеологическая борьба

Не только экономическое развитие, но и социальный прогресс человечества во многих отношениях обусловлены последовательным разделением труда. На протяжении истории это разделение происходило как в горизонтальной плоскости, путем расчленения непосредственного процесса изготовления продукта на ряд параллельных или последовательных операций, так и в вертикальной плоскости, путем выделения отдельных этапов общественного производства в относительно самостоятельные сферы экономической деятельности. В первом случае процесс производства по своему характеру оставался совместным трудом; во втором же он приобретал характер более или менее опосредованного участия во всеобщем труде. В обоих случаях, однако, в результате общественного разделения труда значительно возрастала его совокупная производительность благодаря специализации и кооперации, а также благодаря перемещению части рабочей силы в те сферы деятельности, где экономическая эффективность приложения труда в целом выше.

Развитием прежде всего науки и образования, а также ряда других социальных услуг научно-техническая революция как бы надстраивает следующий, новый этаж в экономическом здании цивилизации — третий, если рассматривать первым присвоение и умножение богатств природы в сельском хозяйстве, а вторым — их промышленную переработку. Дело не в том, что эти формы общественной деятельности не существовали прежде, а в том, что производство знания, его приобретение и технологическое применение в процессе научно-технической революции становятся необходимым предварительным условием современного общественного производства; общественно полезная деятельность в этой сфере превращается в общественно необходимую и экономически весьма эффективную; она вносит свою возрастающую долю в стоимость совокупного общественного продукта и уже в силу этого приобретает характер производительного труда.

К. Маркс и Ф. Энгельс отмечали, что понятие производительного труда является историческим, что его содержание меняется от эпохи к эпохе, от одного общественного строя к другому. «Только буржуазная ограниченность, считающая капиталистические формы производства абсолютными его формами, а следовательно вечными естественными формами производства, может смешивать вопрос о том, что такое производительный труд с точки зрения капитала, с вопросом, какой труд вообще является производительным, или что такое производительный труд вообще…» [143] К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 26, ч. 1, стр. 400. — подчеркивал Маркс.

Известное расхождение в оценке той или иной деятельности как общественно полезной, экономически эффективной и производительной (либо наоборот) вызвано не столько различиями в исходной точке зрения представителей различных социальных слоев и профессий, сколько уровнем развития производительных сил данного общества. Точка зрения господствующего класса является преобладающей не просто потому, что он господствует в обществе; она до поры до времени объективно выражает сложившиеся экономические и социальные условия общественного производства.

Пока использование достижений науки в производстве было лишь ее побочным, во многом случайным результатом, пока медицина и образование оставались привилегией господствующего, эксплуататорского класса, труд ученого, врача, учителя мог рассматриваться в основном как непроизводительный не только с точки зрения капиталиста, поскольку он не создавал прибавочной стоимости, но и с точки зрения общества, ибо практически не сопровождался экономией общественно необходимого труда и не вносил сколько-нибудь соизмеримого реального вклада в конечный продукт. Собственно говоря, в этом смысле и физиократы были вправе считать непроизводительным труд на большинстве мануфактур, изготовлявших главным образом оружие, фарфор, зеркала, кружева, гобелены и другие предметы роскоши. Ибо в отличие от труда в сельском хозяйстве, от труда ткача-ремесленника или деревенского кузнеца мануфактурное производство не увеличивало сколько-нибудь заметным образом количество средств существования, которыми располагало общество. Однако такого рода «правота» весьма относительна и исторически ограничена. Становиться в современную эпоху после начавшейся научно-технической революции на позицию, будто только физический труд, или труд в промышленности, или труд, производящий материальные ценности, является производительным — это все равно что уверять после промышленной революции, будто производителен только труд в сельском хозяйстве, то есть равносильно тому, чтобы быть физиократом XX века. Вместе с тем и точка зрения капиталиста на производительный труд приходит в столкновение с новой экономической реальностью, порожденной научно-технической революцией.