Эдвард Араб-Оглы - В лабиринте пророчеств. Социальное прогнозирование и идеологическая борьба

В библиотеке гораздо больше научных докладов, правительственных отчетов и прочих документов и материалов, чем книг и журналов. Главное же достояние института — это, как говорит Кан, сотни «человеко-лет накопленного опыта в изучении будущего и исследовании политических проблем».

В отличие от знаменитой «Рэнд-корпорейшн» Гудзоновский институт специализируется на долговременном социальном прогнозировании, стремясь предвидеть последствия научно-технической революции, перспективы экономического развития, социальных тенденций, международных отношений. Иначе говоря, институт, по словам его директора, претендует предвидеть важные события, а не охотиться за «завтрашними газетными заголовками». И это вполне отвечает интересам заказчиков. «Мы не используем Гудзоновский институт в качестве пожарной команды для текущих кризисов, он служит нам для прогнозирования событий, которые могут произойти через год или через несколько лет», — откровенно заявил представитель Пентагона.

До сих пор, несмотря на изобретенную Гербертом Уэллсом «машину времени», утописты и писатели либо заставляли своих героев видеть вещие сны, либо отправляли их в далекое будущее, погружая в многолетний непробудный сон. Гудзоновский институт никак не назовешь сонным царством. И хотя его сотрудники порой грезят наяву, они все же предпочитают путешествовать во времени, прибегая к тотальной мобилизации всех методологических средств современной науки, от парадигм до теории игр, включая системный анализ, теорию вероятностей и исследование операций. Они привлекают себе в помощь аналогию и интуицию, метафоры и парадоксы.

Большинству сотрудников института около сорока лет, и, получая каждый свыше 40 тысяч долларов в год, они принадлежат к числу самых высокооплачиваемых ученых в США. В их числе социологи и юристы Энтони Винер и Макс Зингер, инженер Роберт Панеро, математик Доналд Бреннен, специалисты в области политической науки Уильям Пфафф и Фрэнк Армбрустер. Они предпочитают афоризмы и парадоксы не столько из увлечения художественной литературой, сколько ради экономии времени. Зачем посвящать целые страницы описанию социальных условий в капиталистических городах? И проще и яснее сказать: «XX век плюс трущобы». А сколько слов и времени можно сэкономить, если вместо пространных объяснений основных принципов международных отношений лаконично сформулировать триаду: «Друг моего друга — мой друг; друг врага — мой враг; враг врага — мой друг». Так фолианты пространных рассуждений вмещаются в лапидарные доклады. Вот почему здесь не пишут, а диктуют, не объясняют, а проецируют на экран.

В глазах Американской академии искусств и наук авторитет Кана как эксперта в области социального прогнозирования, по-видимому, перевесил его одиозную общественно-политическую репутацию: он был включен в Комиссию 2000 года, а Гудзоновскому институту было поручено «предвидеть непредвидимое». Так появился на свет сначала ряд обстоятельных докладов, подготовленных институтом для комиссии, а затем и уже упоминавшаяся, явно рассчитанная на сенсацию книга «Год 2000-й», написанная Каном в соавторстве с Энтони Винером. [32] Н. Кahn and A.J. Wiener, The Year 2000: the Framework for Speculation. New York, 1967.

Для буржуазно-апологетических концепций в футурологии весьма характерно сочетание технологического радикализма и социального консерватизма. Подобное сочетание со всей определенностью дает о себе знать и в панораме 2000 года, разработанной экспертами Гудзоновского института под руководством Германа Кана. О каком же грядущем поведали они человечеству?

Подавляющее большинство населения развитых стран станут горожанами, в США — девять из каждых десяти жителей. Возникнут колоссальные городские агломерации — мегалополисы, раскинувшиеся на сотни километров: Бостон сольется с Вашингтоном и образует гигантский Босваш с населением в 80 миллионов человек. Всего двадцать минут полета на межконтинентальной пассажирской ракете (то есть время, которое сейчас надо затратить, чтобы проехать на метро из центра в предместье) будут отделять его от Парижа. Появится Чипитт (Чикаго — Питтсбург), где будут проживать 40 миллионов жителей, а Лос-Анджелес превратится в третий мегалополис с 20 миллионами жителей, растянувшийся вдоль калифорнийского побережья от Сан-Франциско до Сан-Диего. И над всеми ними будет вознесен дамоклов меч термоядерной войны: к исходу столетия не пять, как сейчас, а уже пятьдесят стран будут обладать атомными бомбами, предсказывает Кан, игнорируя получивший одобрение десятков государств договор о нераспространении ядерного оружия.