Жозеф Артур де Гобино - Опыт о неравенстве человеческих рас. 1853г.(том1)

Разумеется, дело обстояло бы именно так, если бы народы могли жить только в состоянии благополучия, но мы знаем, что они существуют долгое время, как, впрочем, и отдельные люди, в периоды дезорганизации и разброда, которые часто отражаются и на соседях. Если бы нации всегда умирали от своих болезней, как могли бы они выжить в первые годы своего формирования? Ведь именно тогда они имеют самую дурную администрацию и наихудшие законы, к тому же плохо исполняемые. Как раз в этом состоит их отличие от человеческого организма: если организм, особенно в детстве, опасается болезней, перед которыми он явно не выстоит, то общество таких бед не знает; история дает нам великое множество примеров того, что общество без конца ускользает от самых опасных, долгих и опустошающих политических недугов, крайними проявлениями коих являются плохие законы и слишком суровое или безразличное правление. [4] Надеюсь, всем ясно, что речь идет не о политическом существо¬вании какого-то центра власти, но о жизни целого общества, о дол¬говечности цивилизации.

Прежде всего попытаемся уточнить, что значит дурное правление.

Существует множество разновидностей этого зла, их, пожалуй, даже невозможно перечислить, тем более что их число умножается, если учитывать внутреннюю конституцию народов, географическое положение и эпоху. Тем не менее их можно сгруппировать в четыре основные категории.

Правление считается дурным, когда оно навязано извне. В Афинах такая ситуация имела место при тридцати тиранах, затем жители избавились от них, и национальный дух вовсе не разрушился от угнетения, а только укрепился.

Правление — дурное, если оно основано на завоевании. В четырнадцатом веке Франция, почти целиком, находилась под игом Англии. И вышла из-под него более сильной и процветающей. Китай наводнили и захватили монгольские орды, но пришло время, и китайцы прогнали их со своей земли, правда, завоеватели сыграли роль раздражителя. После этого страна попала под другое иго; хотя манчжуры правят более 100 лет, их ждет та же участь, что и монголов.

Особенно дурное правление случается, если его принцип становится порочным, вследствие чего происходит разрушение самой системы правления. Такова была судьба испанской монархии. Основанная на воинском духе и общественной свободе, она начала к концу царствования Филиппа II забывать свои основы. Невозможно представить себе страну, где добронравные максимы пали бы настолько низко, где власть была бы более слабой и презираемой, где сама религиозная система давала бы больше поводов для критики. Сельское хозяйство и промышленность, подверженные тем же недугам, что и вся империя, впали в маразм. Но погибла ли Испания? Нет. Эта страна дала Европе славный пример сопротивления французским войскам, и это, наверное, единственное из современных государств, где национальный дух необычно силен и крепок.

Еще правление бывает дурным, когда в силу природы своих институтов оно прокладывает путь к антагонизму — либо между высшей властью и массами, либо между различными классами. Примером тому служат средневековые короли Англии и Франции, враждовавшие со своими знатными вассалами, которые, в свою очередь, воевали со своими крестьянами; или Германия, где первые проблески свободы мысли привели к гражданским войнам гуситов, анабаптистов и прочих сектантов. В более ранние времена Италия настолько сильно страдала от раздела власти, которую рвали на части император, папа, аристократы и общины, что народ не знал, кому подчиняться, и часто вообще никого не признавал. Но погибло ли от этого итальянское общество? Нет. Итальянская цивилизация никогда не была столь блистательной, индустрия более производительной, а влияние в мире более неоспоримым.

Я склонен думать, что иногда, в самый разгар таких потрясений, на некоторое время, подобно солнечному лучу, появляется мудрая и устойчивая власть и функционирует на благо народов; но это длится недолго, и так же, как противоположная ситуация не приводит к смерти нации, так и светлое исключение не обеспечивает жизнестойкости. Для этого необходимо, чтобы эпохи процветания случались чаще и продолжались дольше. И если справедливые системы правления редки сегодня, то они появлялись не чаще и прежде. Я бы добавил, что даже самые благополучные из них омрачены противоречивыми мнениями и спорами. Разве все историки оценивают правление Вильгельма Оранского как эпоху процветания для Англии? Разве все восхищаются Людовиком IV Великим, без всяких оговорок? Напротив. В хулителях недостатка нет, и они не во всем не правы, однако это было самое упорядоченное, самое плодотворное время в прошлом Франции и ее соседей. Времена хорошего правления настолько редки, насколько противоречивы, когда они все же случаются. Политическая наука, самая высокая и тернистая из всех наук, настолько субъективна, что нельзя, положа руку на сердце, объяснять гибель народов плохим правлением. Благодаря небу, они издавна привыкли к этому злу, которое даже в своих экстремальных проявлениях все же гораздо предпочтительнее, чем анархия. Это факт доказанный, и тщательное изучение истории показывает, что зачастую плохое правление, развращающее народ, оказывается лучше, чем предшествующее.