Майкл Бейджент - Запретная археология

«Непочтительная же душа пребывает в собственной субстанции, казнясь и ища войти в земное тело — конечно же, человеческое. Ибо никакое другое тело не содержит человеческой души; не позволено человеческой душе сходить в тело неразумного животного».

Возможно, что это свидетельство влияния индийских духовных наставников, которые, несомненно, проповедовали в Египте в греческий и римский период его истории, тот самый период, когда были составлены Герметические книги. Насколько нам известно сегодня, ни в одном из более ранних египетских текстов конкретная идея реинкарнации не содержится — все сводилось к обретению жизни после смерти. Разумеется, мы могли неверно истолковать и серьезно исказить при переводе некоторые ключевые моменты в этих текстах. Вполне может быть, что имеется какое‑то символическое понимание загробной жизни, которое включает представление о реинкарнации, упущенное переводчиками.

Наводит на размышления очень любопытный диалог, обнаруживаемый в «Книге мертвых», в котором, по‑видимому, говорится как раз и о колесе жизней, и о понятии кармы — или, во всяком случае, о чем‑то подобном.

К сожалению, именно эта часть древнего папируса сильно пострадала и ее подлинный смысл невозможно установить точно. И это не считая трудностей при переводе.

Диалог происходит между умершим — в данном случае писцом Ани — и богом Тотом. Умерший писец вопрошает: «И сколь же долго мне предстоит жить?» Тот отвечает: «Так предопределено, что ты будешь жить миллионы миллионов лет, жизнью в миллионы лет». Ани говорит в ответ: «Да будет мне даровано отойти к непорочным владыкам, ибо я и в самом деле кончаю со всем неправедным, что я совершил с тех времен, когда возникла эта земля…»

Филип Корриган родился в 1959 году. В детстве ночь за ночью ему снилось с яркими подробностями, что он живет в Англии незадолго до Первой мировой войны. Эти сны были настолько живыми, что он никогда ни минуты не сомневался в том, что это реальные воспоминания о его предыдущей жизни.

Ему всегда снилась одна и та же семья, в которой он был старшей из трех девочек. Ему снилось, что он играет в парке, гуляет с сестрами, ходит в школу, — словом, все малопримечательные подробности малопримечательной жизни. За исключением того, разумеется, что все это происходило полстолетия тому назад.

И что эта жизнь оборвалась ужасным образом. Хотя это ему еще предстояло выяснить.

Любопытно, что вроде бы как по чистой случайности, когда Филипу было одиннадцать лет, его родители переехали в деревню в одно из центральных графств Англии, неподалеку от города Брэдфорд. Его отец купил там небольшой магазинчик. Как только они обосновались на новом месте, помимо продолжающегося влияния, которое оказывали на него сны, обнаружился еще один факт: Филип понял каким‑то образом, что вернулся домой. Он впервые почувствовал, что именно здесь он когда‑то жил.

Однако вместе с этой уверенностью пришло и зловещее ощущение, пока еще не связанное с каким‑либо конкретным происшествием, которое бы помнилось Филипу. Возможно, близость к фактическому месту событий прошлой жизни пробудила в нем гораздо более глубокие воспоминания, давно погребенные на дне памяти из‑за ужаса и боли, которые были с ними сопряжены. Постепенно Филип осознал, что в этом предыдущем существовании он встретил внезапную смерть. Поначалу он задавал себе вопрос, не была ли она результатом какого‑то случайного происшествия. Но это предположение не оправдывалось, в глубине памяти таилось нечто гораздо более мрачное, нечто совсем страшное.

И однажды, только однажды, ему приснилось, что он стал жертвой жестокого нападения.

В подростковом возрасте Филип начал работать разносчиком газет. В первый день ему показали список домов и улиц, куда он должен был доставлять газеты. Ни с того ни с сего среди названий домов и улиц его внимание привлекло название «Элленторп»: оно показалось ему очень знакомым.

Название «Элленторп», как он вскоре выяснил, носил большой дом. Прежде к нему вела длинная подъездная дорога; теперь от нее остался довольно удаленный от проезжей части тупик, который назывался Литл‑Ред‑лейн.

В первый же раз, взглянув на «Элленторп», Филип убедился, что это был дом, который он запомнил по своим ярким снам. И его что‑то нервировало в этой улочке, ведшей к дому; он всякий раз пробегал ее как можно быстрее.

Он упомянул о том, что обнаружил «Элленторп», своим родителям, но они, желая освободить его от привязанности к прошлому, убедили его не придавать значения как дому, так и остальным сновидениям. Они призывали его относиться к этому как к какой‑нибудь фантазии. Филип задвинул дом и свои сны в глубину сознания: родители были настроены скептически, а сам он взрослел и гораздо больше погружался в свою нынешнюю жизнь. В конце концов, уже в юности, сны перестали его беспокоить.