В Винокуров - Энциклопедия загадочного и неведомого. Полтергейсты.

Наутро 24 февраля исчезли все вчерашние записки, одна из них сгорела на кухне возле мойки. Больше в тот день огня не было. Но зато появилось много записок с настоятельными требованиями поехать в деревню. Все они уничтожались огнем. Кроме одной: "в деревню надо ехать вместе с Винокуровым. Апапыня". Мне сказали, что Апапыня, видимо, разрешил сохранить эту записку для передачи мне. Ее сохранила на себе бабушка. Среди уничтожившихся были и такие: "если вы поедите, то напишите на такой же бумаге и положите на кухонный стол, когда уедите гореть ничего не будет я останусь здесь и буду охранять квартиру".

К вечеру Апапыня, видимо, проголодался и попросил запиской еду. Поставили тарелку макарон и стакан воды. Макароны исчезли, воды осталось полстакана. И опять записка: "спасибо за воду и макароны хочу молока Апапыня". Поставили стакан молока, вскоре молоко исчезло. И еще записка: "извините меня, пожалуйста, я еще хочу теплых макарон и мяска, если можно. Апапыня". Через некоторое время кусок мяса был откушен, макароны исчезли, рядом записка: "спасибо".

25 февраля с утра и до четырех часов дня опять возгорания и записки. Решили задобрить Апапыню тарелкой макарон с мясом. Не тронул, зато рядом нашли записку: "мне это надоело". Спросили, что надо, В ответ: "хочу толченой картошки, свежего молока и мяса". Через полчаса, в 18.52, пришел я.

Меня, естественно, интриговало, что моя фамилия фигурировала в записке. Поэтому, получив у Владика консультацию, как вступить в переписку с Апапыней, я тут же написал на листке из стопки бумаги, на которой велась вся переписка: "Апапыня! Зачем мне надо ехать в деревню?" Это было в 19.00. Стали ждать ответ. С Владика я, естественно, не спускал глаз. Несколько раз подходили к столу - пусто. В 19.25 нашли под столом ответ: "я вам полностью доверяю и поэтому я прошу постеречь Владика и Нину в деревне. Апапыня". В 19.30 я запиской спросил Апапыню, будет ли он хорошо вести себя в квартире, если я поеду в деревню. Вскоре на обоях в коридоре нашли ответ: "да хорошо". А в 19.56 в коридоре же в полстены на обоях карандашом: "винокуров мне нравится".

Я невольно вспомнил Зинаиду Прокопьевну из-под города Николаева. В записке она была названа "теткой Зиной". Правда, мне черт в племянники пока не набивался, называл по фамилии, а не "дядя Игорь". И на том спасибо.

Завершение истории с записками наступило через два дня. Я пришел вместе с А. А. Шладинским и корреспондентом одной из всесоюзных газет. В основном при нас было спокойно, лишь однажды мой портфель перекочевал из коридора на диван спальной комнаты, шапка с шарфом Вовиной мамы оказалась на полу, да чудесная меховая шапка корреспондента - в раковине ванной комнаты: там из перевернутой вниз дном шапки, как из переполняемой кастрюли, потоками стекала холодная вода. Шапку первым обнаружил я, закрыл кран холодной воды и сообщил о случившемся владельцу. Все искренне переживали. Я попытался разрядить обстановку, сказал, что это второй такой случай, первый из мне известных, произошел со мной. Это действительно было несколько лет тому назад, причем в одной из раковин оказалась моя зимняя шапка, в другой - мой зимний ботинок. Я говорил и чувствовал, что даже если бы соврал, что и мое пальто оказалось в ванне с водой (чего не было - того не было), то и это не послужило бы утешением…

Ну а хозяев обуревал вопрос: ехать - не ехать? И меня тоже. Уж больно напористо, с какой-то, я бы сказал, нездоровой прямо-таки настойчивостью, Апапыня гнал всех нас в деревню. Очень уж это било подозрительно. И меня зачем-то вовлек в эту историю. Что бы все это значило? Ехать - не ехать? Хозяева пытались получить ответ от меня, я - от них…

Помимо чисто бытовых трудностей (неисправная машина, скользкая долгая зимняя дорога) было какое-то почти неуловимое ощущение, что кому-то очень нужно, чтобы квартира хоть на время опустела. Чувствовалась как бы чья-то воля, чье-то почти непреодолимое желание… И вот это-то и было более всего подозрительно. И тут, в процессе обсуждения, пришла записка (было уже около десяти часов вечера). Она гласила: "Рискните только когда вы съездиете то я уйду". Именно тогда мы твердо решили не ехать.

С тех пор больше записок вообще не было.- Но зато, как и было обещано, возобновились возгорания. С некоторыми перерывами они продолжались до начала августа. Может, зря мы не послушали Апапыню? К тому же в конце марта - начале апреля к огню добавилась вода. Сначала - капельки на потолке, потом их становится все больше и больше, далее вода льется потоком, обливает Владика с головы до ног и с ног до головы. А первого апреля (интересная дата) в коридоре на полу водными струйками было выписано: "апапыня"…