Array Array - Добыча тамо...

Она вылезла из озера вся в тине, водорослях, и понять, что это за чудище появилось из спокойной озерной воды, было трудно.

Машину оттащили на сухой берег, промыли от грязи и тины струей воды из пожарной машины и приступили к осмотру. Слава Богу, человеческих останков внутри не оказалось, хотя по архивным документам явствовало, что один из красноармейцев из экипажа машины утонул вместе с ней. В

кабине был пристегнут к стенке кавалерийский карабин, в расползшейся сумке лежало несколько гранат-лимонок без взрывателей, фляжка, чей-то ватник.

Тягачами машину дотащили до местной автобазы, где за нее взялись местные умельцы. Они разобрали двигатель, промыли, протерли и прочистили все, до чего смогли дотянуться, смазали и вновь собрали. Потом залили в бак солярку, масло и попробовали запустить. И двигатель завелся!

В итоге, тракторная катюша своим ходом участвовала в параде Победы, а затем въехала по специальным эстакадам на приготовленный для нее бетонный постамент в центре города.

Войны любого времени оставляют после себя не только

множество трофеев и кладов, но и легенд и мифов вокруг них.

Одним из таких распространенных мифов является известная "московская добыча" Наполеона, широко описанные поиски которой заняли немало лет и внимания...

На рассвете 19 октября 1812 года полусожженная и разграбленная Москва наполнилась стуком копыт и громыханием колес - Великая армия покидала город. После 35

дней пребывания в городе, оставив в госпиталях несколько тысяч нетранспортабельных раненых и больных, наполеоновские войска начали свое убыстрявшееся с каждым днем бегство из России. Мимо Калужской заставы между гранеными столбами, увенчанными двуглавыми орлами, на Калужскую же дорогу вытягивались колонна за колонной - более 14 тысяч конницы всех родов оружия, 90 тысяч пеших, обозы, артиллерийские парки, 12 тысяч нестроевых маркитантов со своими колясками навсегда уходили из Москвы. Сам император, окруженный полками старой гвардии, покинул столицу России лишь около полудня.

"Мы тащили за собой все, что избегло пожара. Самые элегантные и роскошные кареты ехали вперемешку с фургонами, дрожками и телегами с провиантом. Эти экипажи, имели вид громадного каравана. Взобравшись на верхушку холма, я долго смотрел на это зрелище, которое напоминало мне войны азиатских завоевателей. Вся равнина была покрыта этими огромными багажами, а московские колокольни на горизонте были фоном, который довершал эту картину."- эти строки из дневника неизвестного французское офицеры были опубликованы в России лишь недавно.

Впрочем, сам Наполеон не считал свое отступление бегством. В приказе войскам говорится о марше в Смоленск, где будто бы были подготовлены зимние запасы для армии. "По прежнему желая атаковать Кутузова, он двинулся дальше ускоренным темпом, собираясь в результате ожидаемой им победы отбросить Кутузова за Калугу и решив разрушить оружейный завод в Туле..." -писал маркиз де Коленкур в своих мемуарах о походе в Россию. Однако армия была иного мнения

и хорошо осознавала, что в Москву им более не вернуться.

Поэтому и у солдат в ранцах, и у офицеров в повозках были спрятаны все ценности, которые им удалось найти в Москве.

Но уже через два дня движения на обочинах дороги стали оставаться брошенные зарядные ящики и обозные телеги. "Лошадей пало много" - замечает де Коленкур 21

октября. Еще через три дня под Малоярославцем, выехав перед рассветом на утреннюю рекогносцировку, сам Наполеон едва не попал в плен казакам. Если бы казаки знали, с кем столкнулся их разъезд на дороге... "Не подлежит сомнению, что император был бы убит или взят в плен." - де Коленкур, бывший в той стычке рядом с Наполеоном, знал, что писал.

Именно после этой рассветной схватки император издал приказ о подготовке армии к долгому и быстрому маршу. Часть обозов было велено бросить.

Судьба Великой армии была предрешена. Однако надежды еще оставались. "Всем казалось, что Смоленск означает конец лишений. " - продолжает маркиз де Коленкур.

От Можайска до Смоленска 300 километров, французы преодолели этот путь за две недели. Обочины Смоленской дороги превратились в одно большое кладбище с безымянными могилами. "2-го мы были в Семлёве, 3-го - в Славкове, где мы увидели первый снег." - записки де Коленкура отличаются необыкновенной точностью. "9 ноября около полудня мы вновь увидели Смоленск". Часть войск вместе со старой гвардией и императорским конвоем вошла в город, остальные расположились в окрестных селениях. Войска собирались долго, подтягивались отставшие. Армию надо было реорганизовать. "Я сжег много экипажей и повозок." - говорит де Коленкур. Филипп-Поль граф де Сегюр - генерал и писатель, находившийся в свите Наполеона в чине адъютанта, в 1824 году издал свои мемуары, в которых позднейшие исследователи выделили несколько только фраз: "От Гжатска до Михайловской деревни между Дорогобужем и Смоленском, в императорской колонне не случилось ничего замечательного, если не считать того, что пришлось бросить в Семлевское