Норбер Кастере - Полвека под землей

Сколько раз с того далекого дня я снова испытывал это трепетное чувство, ни разу не разочаровавшее меня и не ослабевшее до сих пор, — чувство, что ты ступаешь в пыли тысячелетий, находя, а порой открывая первые следы человека на заре его существования!

Довольно долгое время я полз на четвереньках по тесному коридору. Потом проход немного расширился, я поднялся на ноги и, пригнувшись, двинулся дальше. Скоро потолок стал еще выше, и я смог наконец выпрямиться. Мое появление в этой части подземелья обратило в паническое бегство его обитателя, которого мне удалось увидеть лишь мельком. Я изрядно струхнул, но страх мгновенно исчез, как только я разглядел, что напугавшее меня существо было всего лишь обезумевшим от ужаса зайцем, которого до меня, разумеется, никто не беспокоил в его подземном убежище.

Пройдя еще несколько метров по коридору, я обнаружил, что дальнейший путь преграждает глубокая воронка, за которой подземный коридор продолжается все так же прямо и горизонтально.

Несколько камешков, брошенных в эту воронку, исчезли в глубине, и оттуда донесся глухой шум их падения. С ловкостью гимнаста, не безопасной для новичка в столь уединенном месте, я перепрыгнул через воронку и двинулся дальше. Но скоро дорогу мне преградила новая воронка. Из глубины ее доносился звук, который с тех пор так часто сопровождает меня в моих подземных путешествиях: лепет ручья, протекавшего, по-видимому, в нижнем этаже пещеры.

Сколько мощных водных потоков, подчас на чудовищной глубине, удалось мне обнаружить с того дня, когда я замер на месте, пораженный и восхищенный, вслушиваясь в слабое журчание подземного ручейка в пещере Монсонне!

Бесчисленные подземные реки и ручьи, черные и ледяные, подобно мифическому Ахерону, где мне приходилось плавать и нырять при самых различных, иной раз трагических обстоятельствах, никогда не изгладит и моей памяти скромный ручеек Монсонне, над которым я склонился с глубоким волнением, потому что это был самый первый подземный ручей в моей жизни, и своей страстью к исследованию недр земли я обязан именно ему.

Я вошел в пещеру, когда уже смеркалось. Скоро наступит ночь, и дома, конечно, начнут беспокоиться, куда я пропал. К тому же единственная взятая с собой свеча уже сгорела наполовину. Бросив прощальный взгляд на продолжение подземного коридора, сулившее мне новые открытия, я повернул обратно.

На следующий день мы вместе с моим младшим братом Марциалом снова очутились у входа в пещеру Монсонне. Время было еще более позднее, чем накануне. Однако мы были полны решимости продолжать исследование пещеры. Позднее же время было избрано для того, чтобы избежать нежелательной встречи с рабочими каменоломни, которые могли запретить нам вход в пещеру. Кроме того, я находил особенную прелесть именно в такой ночной экспедиции. Таинственность звездного неба и подземного мрака всегда производила на меня неотразимое впечатление. А перспектива углубиться таким образом как бы в двойную ночь, царившую на земле и под землей, вызывала у меня особое чувство, нечто вроде ностальгии доисторических времен.

Присев на корточки перед входом в пещеру, мы зажгли принесенные с собой свечи. Я надел на спину свой походный рюкзак, где лежали толстая веревка, молоток и пачка стеариновых свечей, и проскользнул в узкое отверстие. Брат следовал за мной, столь же ловкий, сколь решительный. Через несколько минут мы были уже у второго колодца; из глубины его по-прежнему доносился лепет подземного ручья. Однако устье колодца оказалось слишком узким, чтобы можно было предпринять попытку спуститься в него. Перескочив через воронку, мы двинулись дальше по подземному коридору. Скоро на стенах его появились первые кристаллы. Глинистый пол сменился известняковым, украшенным конкрециями (включениями), и мы очутились в сталактитовом гроте. Картина, представшая перед нашими восхищенными взорами, была столь новой и необычной, что мы замерли на месте, взирая, как зачарованные, на эти странные и прекрасные образования минералов. Мы любовались без конца белыми тонкими сталактитами и темными приземистыми сталагмитами, впадали в экстаз перед окаменевшим водопадом и продвигались все дальше в глубину этой волшебной пещеры, открывая в ней всё новые и новые чудеса.

Несколько воронкообразных колодцев, подобных первым двум, преодолены. В глубине их по-прежнему слышится журчание ручья, протекающего под нами, в нижнем этаже пещеры.