П Гуревич - О жизни и смерти

последователей от обета целомудрия и отшельнической жизни. Вместо этого он требовал от них уважения к собственности, обуздания своих инстинктов, желаний и страстей. Чувство мести и ненависти надлежало изгнать из сердца. Его последователи должны непрестанно стремиться к тому, чтобы путем самоотверженной любви ко всем людям без исключения смягчать земные горести и страдания. Буддийская теология рассматривает нирвану как достижение такого состояния, при котором стирается грань между личным и безличным. Переводя эти постулаты на язык современных концепций загробной жизни, можно сказать, что нирвана, требующая для своего достижения огромных духовных усилий, предполагает не уничтожение жизни или сознания, а только погашение влечений и страстей. В десятой книге священной Ригведы - древнейшего индийского сборника гимнов в честь ассуров - могучих богов говорится о том, что после смерти взор умершего мчится к солнцу, дыхание - к ветру, речь к огню, а кровь - к воде. Таким образом здесь поэтизируются стихии, которые персонифицированы древнеиндийскими божествами. Генезис веры в переселение душ восходит, судя по всему, к доарийским временам, когда в долине Инда обитали дравидские племена. В национальном индийском эпосе "Рамаяна" рассказывается о Джанаке царе Видеха. Джанака полагал, что, подобно жертвенному огню, душа возносится до небес, а оттуда вместе с дождем падает на землю. Когда человек умирает, он уносит с собой всю совокупность прижизненных поступков, называемых в индуистской мысли кармой, определяющей судьбу человека. Буддисты отмечали, что со смертью в жизненном процессе завершается всего лишь фаза полнолуния, а вовсе не само течение жизни. Связую-щая.душа, заряженная позитивной кармической силой, вознесется в мир высших существ. Отягощенная же негативной кармической силой, она обречена возродиться в еще более низком царстве. Древние греки обращали все свое внимание на жизнь, а смерть представляли себе лишь как продолжение этой жизни, хотя и унылое. Тема смерти в античной философии имела различные истолкования. Можно полагать, что смерть не есть зло, потому что она не конец бытия. В той же мере возможно и другое направление мысли: смерть не есть зло, потому что она венчает все, в ней воплощен конец существования. Некоторые мыслители, рассуждая о смерти, надеются, что она знаменует начало новой жизни. Другие, напротив, полагают, что за пределами земного бытия нет ничего. Преодолеть угрозу конечного исчезновения, дать разумное истолкование смерти пытался в античной философии Сократ. Передавая смысл его наставлений,

Платон утверждал, что "те, кто подлинно предан философии, заняты, по сути вещей, только одним - умиранием и смертью"*. Смерть, согласно Сократу, представляет собой отделение души от тела, высвобождение ее из темницы, в которой она находилась, пока длилась земная жизнь. Это воззрение восходит к орфикам, представителям древнегреческого религиозного движения, возникшего в VI в. до н. э. Важным источником орфической эсхатологии считается поэма "Нисхождение Орфея в Аид". В концепции Платона сном является жизнь, а не смерть. Душа, освобождаясь от тела, обретает способность мыслить, чувствовать и понимать гораздо лучше, нежели в то время, когда она заключена в тело. Греческий философ всесторонне обосновал идею бессмертия души. Он говорил, в частности, о законе контрастов. Сильнейшее в этом мире, рассуждал Платон, является из слабейшего. Быстрейшее порождается самым медленным. Не должна ли поэтому жизнь возникнуть из смерти и наоборот? Тогда можно признать, что живые происходят из мертвых, а мертвые из живых. И, стало быть, души умерших где-то обитают, если им в назначенное время надлежит вернуться к жизни. Все эти доводы Платон вкладывает в уста своего учителя Сократа в день его смерти. В диалоге с ним - философским наставником осмысливаются и возможные протесты, возражения. Платон убежден в том, что настоящие философы всю жизнь готовятся к смерти. Поэтому было бы нелепым, если бы они боялись ее. Но дело оказывается совсем не в этих общих рассуждениях о связи тела и души. Есть у Платона и более конкретные свидетельства о смерти. Одно из них содержится в диалоге "Государство", где, в частности, говорится о солдате по имени Эр, получившем во время боя смертельное ранение. Воины решили, что он мертв, и отправили Эра на погребальный костер. Однако он, говоря современным языком, воскрес после клинической смерти. Его воспоминания поразительно напоминают видения реанимированных, о которых рассказывается в книгах Р. Моуди, Л. Уотсона, Ч. Файе и А. Ландс-берга. Эр помнит, как душа его покинула тело и пристроилась к рою других призраков. Все вместе они прошли через некие тропы, которые соединяли земную и загробную жизнь. Достигнув какой-то границы, эти тени предстали перед некими запредельными существами, которые вопрошали их о прожитой жизни, о том, что сотворено ими в земном бытии. Что касается конкретно Эра, то высшее создание распорядилось вернуть его к мирскому существованию, дабы он мог передать другим о том, что довелось познать после смерти.