Е. Велюханова - Восстание Спартака

Вскоре Крассу представилась возможность прервать тягостную череду поражений римской армии. Он одержал победу над «10000 спартаковцев, где-то стоявших лагерем отдельно от своих» (Аппиан). «А Спартак тем временем отступил через Луканию и вышел к морю. Встретив в проливе киликийских пиратов, он решил перебраться с их помощью в Сицилию, высадить на острове две тысячи человек и снова разжечь восстание сицилийских рабов, едва затухшее незадолго перед тем: достаточно было бы искры, чтобы оно вспыхнуло с новой силой. Но киликийцы, условившись со Спартаком о перевозке и приняв дары, обманули его и ушли из пролива» (Плутарх).

Видимо, наличных кораблей не хватало для того, чтоб перевезти на Сицилию всю армию. Две тысячи рабов должны были сыграть роль передового отряда и подготовить плацдарм к прибытию самого Спартака, он же рассчитывал тем временем покончить с Крассом. Пираты поступили так, как это во все времена было свойственно «джентльменам удачи». Воспользовавшись случаем и получив легкие деньги, выполнять какие-то обязательства они не сочли целесообразным и ретировались.

«Вынужденный отступить от побережья, Спартак расположился с войском на Регийском полуострове» (Плутарх). Сюда же прибыл и Красс. «Сама природа этого места подсказала ему, что надо делать». Второй раз за всю войну Спартак оказался в ловушке. Поперек перешейка от моря до моря по приказу Красса был вырыт ров длиной в 55 километров, глубиной около пяти метров. Вынутую изо рва землю использовали для строительства укрепленного вала. Даже уверенный более или менее в своей армии, Красс не желал рисковать.

«Сначала сооружения эти мало заботили Спартака» (Плутарх). Оставаться в Италии он не намеревался и теперь, после неудачной попытки договориться с пиратами, с еще большей настойчивостью пытался достичь Сицилии самостоятельно. «…запертые в бруттийском углу, они стали готовиться к бегству в Сицилию и, не имея лодок, напрасно пытались переплыть через бурный пролив на плотах из бревен и на балках, связанных ветвями…» (Флор).

Трудно вообразить, какие чувства должен был испытывать Спартак. Плоты и балки связанные ветвями, — это знак отчаяния. Провал второй попытки был грозным знамением того, что удача отвернулась от Спартака, боги лишили его своего расположения. Плоты разметала буря, а стихийные силы природы в особенности склонны были воспринимать, как проявления воли богов. Но какой бы силы удар судьбы не постигал Спартака, он противопоставлял ему не меньшую твердость духа. Спартак продолжал сражаться.

Аппиан упоминает о неудачной попытке штурмовать укрепления Красса, причем с удовлетворением сообщает: «Красс на заре уничтожил около 6000 человек неприятелей, а вечером еще приблизительно столько же, в то время как из римского войска было только трое убитых и семь раненых. Такова была перемена, происшедшая в армии Красса благодаря введенной им дисциплине».

Неудача не заставила Спартака отказаться от намерения пробивать себе дорогу с Регийского полуострова. Он уже убедился, что до Сицилии ему не добраться. Необходимо было, по крайней мере, вырваться на оперативный простор. «Он ждал только всадников, кое-откуда прибывавших к нему» (Аппиан), а между тем беспокоил осаждавших мелкими вылазками, затрудняя осаду. «Он постоянно неожиданно нападал на них, набрасывал пучки хвороста в ров, зажигал их и таким путем делал осаду чрезвычайно трудной. Он приказал повесить пленного римлянина в промежуточной полосе между обоими войсками, показывая тем самым, что ожидает его войско в случае поражения» (Аппиан).

В Риме затяжной характер осады вызвал раздражение. На собственном опыте убедившись в полководческих талантах Спартака и ожидая любых неожиданностей от сильного и изобретательного врага, Сенат решил наконец противопоставить Спартаку равного ему полководца. Вторым главнокомандующим в войне со Спартаком был назначен возвращающийся из Испании Помпей. Это назначение было как нельзя менее на руку Крассу, чье ревнивое соперничество в славе с Помпеем было общеизвестным. Теперь желанные лавры ускользали от него к сопернику, и так без меры увенчанному военной славой. А ведь незадолго до того Красс считал свое положение настолько рискованным, что даже сам писал в Сенат, предлагая призвать из Испании Помпея, а из Фракии Лукулла. Тогда, не надеясь на победу, он стремился хотя бы переложить ответственность за окончание войны на чужие плечи. Появление Помпея или Лукулла лишило бы его, конечно, лавров победителя, но и позора поражения он избежал бы.