Александр Бушков: Второе восстание Спартака

История создания романа «Второе восстание Спартака» была достаточно сложной, поскольку в разное время над ней работал целый коллектив авторов.

Изначально идея романа появилась у меня (Андрея Константинова) и Евгения Вышенкова, когда мы в своих журналистских изысканиях натолкнулись на очень необычную историю. Речь шла о военном летчике, который в самом начале Великой Отечественной войны принимал участие в бомбардировках Берлина, а позднее, в результате многочисленных перипетий своей судьбы, попал в советский лагерь, где организовал восстание заключенных. Причем восстание это было настолько мощным, что его пришлось подавлять танками и авиацией, о чем докладывалось лично Берии.

Этот факт не мог не заинтересовать нас, поскольку мы с Евгением, как, пожалуй и подавляющее большинство людей в нашей стране, полагали, что подобных восстаний в те годы не могло быть в принципе. Что люди в лагерях терпеливо покорялись своей участи и просто пытались выжить либо погибали.

Чуть позже я прочитал книгу Андрея Валентинова «Спартак», в которой этот замечательный автор приводит очень интересные, а главное, совершенно неизвестные широкой публике сведения о «первом» восстании Спартака, случившемся, как известно, в 74-м году до н. э. В частности, по данным Валентинова, Спартак, вопреки получившей хождение версии, вовсе не был распят на кресте, а, по свидетельствам римских историков, был настолько изрублен в последней битве, что его просто не смогли опознать (то есть его непокорную голову с триумфом никуда не проносили). А раз так, то теоретически остается пусть и ничтожно малый, но все-таки шанс, что самый известный в мировой истории гладиатор мог остаться жив.

Это маленькое открытие удивительным образом наложилось на историю нашего военного летчика. Дело в том, что в рапорте на имя Берии, поданном сразу после подавления восстания, также указывалось, что труп его организатора идентифицирован не был. И вот это совпадение показалось нам настолько драматургически интересным, что захотелось придумать и рассказать некую собственную историю, основанную на этих реальных событиях. Рассказать о необычной и очень яркой жизни главного героя, о невероятных совпадениях и пересечениях его судьбы с судьбой Спартака настоящего. Безусловно, имя у прототипа нашего главного героя было совершенно другим, но мы сознательно решили изменить его, дабы усилить ассоциативный ряд со знаменитым восстанием римского гладиатора.

Так возник столь необычный творческий коллектив – Константинов, Вышенков и Александр Бушков, которому также понравилась эта задумка. Мы договорились, что сначала я и Вышенков сделаем большой развернутый план романа, а затем все – втроем и с Божьей помощью, – начнем превращать его в некий литературный текст.

Признаемся, что работать вместе оказалось непросто. В том числе и потому, что взгляды на то время, на фигуры Берии, Сталина, на все происходящее в те годы в лагерях у нас нередко расходились – у Бушкова был один взгляд, у нас с Вышенковым – другой. И тем не менее мы постарались сочинить историю, которая стала бы интересной и для читателя, и для... зрителя.

В данном случае упоминание зрителя не случайно, поскольку предлагаемая на ваш суд книга написана именно в жанре «киноромана». А все дело в том, что развернутый синопсис «Второго восстания Спартака» уже приобрела для последующей экранизации кинокомпания «Централ Партнершип», руководству которой приглянулись идеи, высказанные коллективом авторов, а посему они решили заблаговременно «застолбить» на нее все свои права.

Работа над романом заняла гораздо больше времени, чем мы рассчитывали, – у каждого из соавторов в ходе продвижения по сюжету появлялись свои любимцы, свои герои.

Не секрет, что всегда очень трудно работать на каком-то историческом материале, хотя бывает история и более дальняя, и более близкая. Но в любом случае задача это не самая благодарная, потому что в драматургическом произведении достоверные исторические детали являются всего лишь декорациями, на фоне которых разворачиваются события, движущие человеческими судьбами. Между тем в деталях очень легко погрязнуть, равно как очень легко погрязнуть в спорах об этих деталях. По возможности мы постарались всего этого избежать.