Олег Фейгин - Вольф Мессинг – повелитель сознания

– Итак, мы видим, что эмоциональный вброс нейростимуляторов вполне может привести к необычным психическим состояниям человеческого организма, в том числе и к каталепсии, – сделал вывод Физик. – Однако это не может объяснить разительного отличия первой – довоенной и второй – послевоенной части биографии нашего «гипнотизера». В первой молодой факир Мессинг предстает как малоизвестный балаганный фокусник, а во второй – уже как заслуженный артист, претендующий только на научно-популярные «психологические опыты». Резко меняется и отношение артиста к своим собратьям по профессии:

«Вообще надо сказать, что в некоторых странах очень распространены так называемые „оккультные науки“. Я видел разрисованные пестрыми красками домики гадалок, магов, волшебников, хиромантов на Елисейских Полях и Больших бульварах в Париже, на Унтер-ден-Линден в Берлине, встречал их в Лондоне, в Стокгольме, в Буэнос-Айресе, в Токио. И ничего не изменял в сути дела национальный колорит, который накладывал свой отпечаток на внешнее оформление балаганов, на одежду предсказателей. Помню хироманта Пифело, о котором я уже упоминал. За соответствующую плату он раздавал талисманы. У него были специальные талисманы „от пули и штыка в бою“, „для нерожающих женщин“, „для удачи в коммерции“ и так далее. И непонятно одно: почему, таская в чемоданчике тысячи талисманов „для удачи в коммерции“, Пифело сам не стал миллионером. Помню психографолога Шиллера-Школьника. Этот определял характер, читал прошлое и предсказывал будущее только на основании почерка. Великий Иоганн Гёте, имевший колоссальную коллекцию автографов, также, кстати, не сомневался в том, что характер и вообще духовный строй человека выражаются в письме, по которому можно определить характер индивидуальности писавшего. Мне трудно судить, насколько точно отражаются в почерке те или иные склонности характера, но я абсолютно убежден, что ни прошлого, ни будущего по почерку узнать нельзя. Шиллер-Школьник брался предсказывать и номера лотерейных билетов, на которые должны выпасть выигрыши в ближайшем розыгрыше. Когда мне об этом рассказывали, я задавал только один вопрос: почему эти номера не купит сам графолог, хотя бы для того, чтобы иметь возможность бросить свою сомнительную и рискованную профессию?»

– Вот именно, вот именно, коллега, – расхохотался Психолог, – обладай я хоть малой толикой «магнетических способностей» нашего героя, давно бы уж был, ну… скажем, президентом Академии наук.

«Ответа на этот вопрос обычно не поступало. Помню я и таинственное общество метапсихиков – общество спиритов и мистиков. Это было в тридцатые годы, когда в Польше особенным интересом в определенных кругах пользовался спиритизм. Членами общества было множество „медиумов“. Как известно, спиритизм – убежденность, что души умерших могут при известных условиях вступать в контакт с живущими на земле людьми. Главное условие этого контакта – присутствие медиума. Обычно спириты этого общества собирались вместе с медиумом в одном помещении. Не верящие в эти опыты сюда не допускались, ибо скептик может якобы помешать сеансу: он испускает отрицательные флюиды, мешающие душе умершего человека вступить в связь с живыми. Содержание эпизодов варьировалось в зависимости от того, какой медиум находился в помещении. Были медиумы – специалисты по стуку, по столоверчению, по игре на гитаре, по писанию грифелем на доске, даже по материализации духов. В простейшем случае, когда присутствовал медиум – специалист по стуку, беседа с духом велась с помощью алфавита».

– Любопытно, – Физик с сомнением посмотрел на Психолога, – сколько выдающихся личностей увлекалось этим совершенно никчемным занятием: Тесла, Уэллс, Конан Дойл.

– Томсон (лорд Кельвин), Уилсон, Бредбери, – со смехом продолжил его коллега.

– Да уж, – неодобрительно покачал головой Физик и продолжил чтение:

«Медиум впадал в транс, в состояние, подобное гипнотическому. Через некоторое время раздавался стук в стену: дух сообщал, что он явился. Ему вслух начинали задавать вопросы. И шла длинная серия стуков. Их считали. Каждая серия означала номер буквы в алфавите. Из букв составлялись слова. У других медиумов духи играли на гитаре, положенной где-либо в труднодоступном месте, у третьих – передвигали мебель, у четвертых писали свои ответы мелом на черной школьной доске. Самым „сильным“ медиумом считался некий Ян Гузин. Он вызывал духов Наполеона, Александра Македонского, Адама Мицкевича. Надо ли говорить, что этот человек просто обладал умением вызывать массовый гипноз и пользовался этим умением. Надо ли добавлять, что весь спиритизм, по моему глубочайшему убеждению, основан на обмане и шарлатанстве. Фридрих Энгельс в статье „Естествознание в мире духов“ охарактеризовал спиритизм как „самое дикое из всех суеверий“. Д. И. Менделеев разоблачал самые хитроумные проделки спиритов. Лев Толстой высмеял спиритизм в комедии „Плоды просвещения“. Могу добавить к этому и еще несколько фактов. В Лондоне мне пришлось быть на представлении в цирке, где акробаты-фокусники демонстрировали все спиритические „чудеса“, а потом объясняли их нехитрый механизм. А знаменитый в свое время чуть ли не во всем мире „медиум“ Паркер, нажив состояние, потом сам смеялся над спиритизмом, называя его „вековой глупостью“.»