Колычев В.Г.На прикладе насечки, на сердце рубцы

— Ты мне снишься? — спросил Корольков.

— А я должна тебе сниться? — язвительно усмехнулась Даша.

— Ты мне снилась. В зоне. Ты вела машину, я сидел рядом. Ты гнала, как сумасшедшая, а потом врезалась в «КамАЗ». Ты нарочно это сделала, чтобы убить меня. Сама ты убиться не могла. Потому что перед тобой должна была сработать подушка безопасности...

— И что, убила?

— Нет. Ты немного поспешила. Олег только поднял нож, а ты уже врезалась в «КамАЗ».

— Какой Олег?

— Волгин. Ты его наняла...

— Даша его не нанимала, — послышался вдруг мужской голос.

Говоривший находился где-то в спальне, Степан не мог его видеть.

— Волгина я нанял. Через его жену...

— У тебя все получилось. Почти. Если бы не «КамАЗ», я бы не проснулся. И он бы меня убил. А так только ранил...

— Значит, я в этом виновата, что ты жив?.. Ну что ж, придется исправить свою ошибку, — засмеялась Даша.

Теперь Степан точно знал, что эта бестия не грезится ему.

— Где Марьяна?

— В погребе... Погреб от слова «погребать»? — ехидно спросила Даша. — Считай, что она погребена...

— Ее-то за что?

— Ничего личного, просто ради безопасности. Она видела меня, нас, поэтому и умрет... Хотя ты можешь сохранить ей жизнь.

— Как?

— Ты расскажешь мне всю правду... Дима, помоги мальчику сесть!

— Куда, в тюрьму?

— Он там уже был... А может, еще хочешь? — глядя на Степана, спросила Даша.

— Нет, спасибо. Ты мне уже удружила...

Над Степаном склонился круглолицый мужчина с выпуклыми глазами. От него крепко пахло луком, табаком и нечищеными зубами. Он довольно легко оторвал Степана от пола, затащил на диван, усадил.

— Ты, я так понимаю, муж Оксаны? — спросил Степан.

Увидел он и Оксану. Женщина стояла у окна и следила за улицей. Похоже, они не чувствовали себя в безопасности. Что ж, их можно было понять.

— Тебе не все равно? — ухмыльнулся Дима.

— Значит, муж... Я смотрю, у вас тут семейный кооператив.

— Семья — это крепкие узы, — кивнула Даша. — И мы уверены друг в друге.

— Уверены, а сами все равно боитесь...

— Ты о себе думай... — скривилась она. — Скажешь правду, отпустим Марьяну, нет, сама лично пристрелю ее, как последнюю сучку...

Даша оттянула полу куртки, показав рукоять вложенного в кобуру пистолета.

— Против спецназа ствол тебе не поможет.

— Не надо меня пугать. Скажи, что ты ментам вчера пел?

— Ты прямо как блатная мамка. Браво! Тебе эта роль подходит лучше всего. А то пай-женушку перед Германом разыгрывала, меня чуть не стошнило...

— Меня и саму тошнило. Но я терпела.

— Зачем?

— Я должна была забрать его деньги... Точней, свои деньги. Он на моих деньгах раскрутился...

— Я, может быть, только пел ментам, а твоя песенка уже спета.

— И что ты им напел?

— Что ты дура непроходимая. И жадная до безобразия.

— А вот оскорблять меня не надо.

— Я не оскорбляю, я правду говорю... Жадность фраера сгубила. Это про тебя...

— Может, сгубила, а может, и нет... Ну так что, мне убивать твою сучку или отпустить?

— Отпустить.

— Тогда говори, что ментам про меня напел?

— Что было, то и напел...

— Что ты про Оксану сказал?

— Что он мог сказать? — буркнула стоявшая у окна женщина. — Что он знает?.. А я в перчатках была, пальчиков нигде не оставила...

— И я не наследил, — кивнул Дима.

— Да, но на всех вас подали в розыск...

— На кого на всех? — спросила Даша.

— На тебя и твою сестру...

— Откуда ты про Оксану узнал?

— Ты говорила... Как вы в Москве начинали...

— Что было, то было! Заткнись!.. Значит, сдал Оксану ментам?

— Сдают своих. А она чужая... И ты чужая... Как ты могла?

— Что могла?

— На меня покушаться, на Ольгу...

— Кто тебе такое сказал?

— Оксана...

— Я этого не говорила! — вскинулась женщина. Она подошла к Степану, выдернула из кобуры под курткой пистолет, направила на него. — Я тебя сейчас пристрелю, придурок, если не заткнешься!

— Во-первых, не придурок. А во-вторых, если заткнусь, тебе же хуже будет. Проблема одна есть. Для тебя. И для твоего мужа... История имеет свойство повторяться. Причем на одном и том же месте. А здесь восемь лет назад была история... Их четверо было, все друзья нашей дражайшей Даши. Они за кордон собирались удрать. И деньги у них были. Много денег...

Степан рассказывал, а Оксана нервно водила головой из стороны в сторону. То на него посмотрит, то на Дашу. Застрелить его, спрашивал ее растерянный взгляд, или слушать?.. Даша снисходительно усмехалась. Дескать, слушай; пусть выговорится перед смертью.