Колычев В.Г.На прикладе насечки, на сердце рубцы

Степан уже переступал порог дома, когда снова услышал ее голос.

— Ты у них не оставайся, — сказала девушка. — Лишнее это. Им вдвоем нужно свое горе пережить, без посторонних. А ты ко мне возвращайся. Я тебе на кухне постелю...

Степан пожал плечами. И хотелось ему к Даше вернуться, и побаивался он девушку. Ничего срамного она ему не предлагала, но все равно таила в себе искушение. А Игорь очень-очень любил ее...

В ушах звенело так, как будто рядом только что разорвалась граната.

— Это неправда! Этого не может быть!

Женщина билась в истерике, и Степан ничего не мог сделать. Не бывает таких матерей, которые спокойно могут воспринять весть о гибели своего сына.

Уж лучше в гущу боя, под молниеносные трассеры, под свист падающих мин, лишь бы подальше отсюда, от этих слез и стонов... Но не перенестись Степану обратно в Чечню. Вот и стоит он, как в воду опущенный, а мать Игоря машет перед ним тощими своими кулачками. Такими, если ударить в грудь, больно совсем не будет.

Но Тамара Тимофеевна не ударила его. Одной рукой схватившись за сердце, беспомощно махнув другой, она вдруг начала оседать на пол. Степан подхватил женщину на руки, уложил на диван.

— Там, на кухне, валидол, — жадно хватая ртом воздух, пробормотала она.

Корольков сразу нашел лекарство, пузырек с валидолом стоял на обеденном столе. Он вернулся в гостиную, достал таблетку, чтобы женщина сунула ее под язык. А вслед за ним в гостиную вошел мужчина, седой, косматый, с болезненно отекшим лицом. Он шел как киношный зомби, на прямых ногах, еле переставляя их. Пижама в полоску, ноги босые...

— Леша?! — не в силах подняться с дивана, Тама-ра Тимофеевна протянула к нему руку. — Тебе нельзя вставать!

Но мужчина как будто не слышал ее. Он смотрел на Степана.

— Где... Игорь?

Говорил он медленно, по слогам, невнятно, но вопрос все-таки прозвучал.

— Э-э... Он скоро будет...

Степан не знал, что делать. Мать Игоря — сер-дечница, отец после инсульта, едва живой. И дернул его черт идти сюда со страшной новостью.

— Он... погиб? — спросил Алексей Сергеевич и скривился, как это бывает, когда человек собирается заплакать.

— Да нет... — мотнул головой Степан.

Но увы, обмануть не удалось.

— Он... погиб...

Алексей Сергеевич попытался поднять руку, чтобы вытереть хлынувшие из глаз слезы, но, покачнувшись, завалился на бок. Если бы не Степан, он с грохотом растянулся бы на полу.

Степан удержал его от падения, но дела все равно плохи. Алексей Сергеевич был без сознания, пульс едва прощупывался. И Тамара Тимофеевна была не в силах перенести случившееся, она также лишилась чувств.

Степану ничего не оставалось, как вызвать «Скорую помощь».

Прибывший врач зафиксировал смерть Алексея Сергеевича, а его жену, у которой был сердечный приступ, отправили в больницу. Степан поехал вместе с ней.

Ему приходилось терять в бою своих товарищей, но тогда в их гибели виновата была война. А сейчас в смерти Алексея Сергеевича он видел свою вину. Надо было как-то подготовить родителей Игоря... Но как?..

Парень сидел на скамейке у входа в реанимационное отделение, куда поместили Тамару Тимофеевну. Там его и нашла Даша. Тщательно расчесанная, ярко накрашенная, в белой кофточке с декольте и

33

^ На прикладе насечки..

короткой юбке, она выглядела эффектно. И вместе с тем нелепо. Да и она сама это, похоже, осознавала. Сев рядом с парнем, сомкнула ноги, постаралась натянуть юбку до колена. Это ей не удалось, поэтому она закрыла ноги своей сумочкой.

— Как она там? — взволнованно спросила Даша.

— Не знаю, мне не докладывают, — пожал плечами Степан.

— А чего тогда сидишь?

— Но я же виноват, что так случилось.

— Ты виноват в том, что погиб Игорь?

— Ну, может, и в этом... Я первым к бронетранспортеру побежал, а Игорь за мной. Если бы он первым шел, осколок бы мне достался...

— А зачем бежал?

— От мин прятаться. От «чехов» отбились, так они нас из «самоваров», ну, из минометов... Я должен был хлебнуть их чайку, а досталось Игорю...

— Ты струсил?

— Почему струсил? — встрепенулся Степан.

-Ну, сам же говоришь, что бежал.

— Так от мин бежал, не от «чехов».

— А какая разница?

— Большая!

Степан раздосадован но посмотрел на Дашу. Но она не ответила на его вызывающий взгляд. Сидела, опустив глаза, и теребила ремешок своей сумочки...

— Мина, она неживая. Ей не грех поклониться.. Это «чехам» кланяться нельзя, с ними до победного надо. От «чехов» мы отбились, я лично троих завалил...