Юрий Самсонов - Глагол времен

Если бы речь шла о левитации — проявлении телекинеза, на которое, как уверяют, способны иные йоги т. е., если бы жрецы взлетали на "моторе" волн, Хинократ с этим и связываться бы не стал: статую уж вовсе не научишь левитировать. Необходимо участие техники; при наличии электромагнита жрецу бы ничего не стоило взлететь, надев предварительно под хламиду, например, железные штаны!..

Наверное, бесполезно искать в египетских храмах провода и рубильники. Контакт мог быть замкнут вполне неожиданным образом — хоть при помощи точно отмеренной дозы соленой воды, влитой в неприметное отверстие, — и тогда понятно, почему жрец не висел под потолком в течение всей службы, а возносился в заданный момент, не валился, как клоун, а совершал благопристойную мягкую посадку. В долине Нила сохранилось достаточно храмов, которые стоило бы обследовать толковым инженерам, не ища лишь знакомого и ожидая неожиданного.

И все-таки слабовата, произвольна у автора аргументация, что он с прискорбием сознает. Да, между вольтовой батареей, электромагнитом и машинами Фарадея в Европе лежит всего тридцатилетний промежуток, египтяне и вавилоняне обладали достаточными знания-, ми, располагали более чем достаточным временем, не говоря уж о способностях, чтобы того же достигнуть, но из этого вовсе не следует, что достигли фактически! А только то, что могли — или могли бы достигнуть. Прямых же доказательств пет, существуют только отдельные признаки — почти что призраки…

Бесполезно основываться на сослагательном наклонении. Могли сравняться с Майклом Фарадеем, могли и превзойти Фарадея — в конце концов Герц тоже его современник. Кому сделалось доступно электричество, не запретны все способы его применения. Клеопатра каталась бы па персональном трамвае и вела лирические разговоры с Юлием Цезарем по междугородному телефону, феодал бы смотрел по телевизору репортаж о ходе посевной в его владениях на голубом Ниле. Где же у древних турбины, линии электропередачи и связи и прочее оборудование — ведь все это тоже могло бы у них быть, а вот почему-то не было!

Но. кстати, почему не было? Что препятствовало?

Отсутствовала потребность? Но все древние государства испытывали колоссальную потребность в скорой и надежной связи, от радио, телефона и телеграфа там только дурной бы отказался, читайте, как было поставлено почтовое дело у персов! А военное дело? Примени электричество — осаждающие посыплются со стен, как ошпаренные, не надо расходовать кипящую смолу!

Войны именно и виноваты? А Европа спокойно жила в 1800 году, когда был изобретен вольтов столб? Египет знал периоды стабильности — такие длительные, каких Европа, кажется, вообще никогда не видала.

Так почему же не было сделано коротенького шага к электромотору, не говоря обо всем прочем?

Причина одна, и она нам прекрасно известна: в древних обществах наука не имела никакой возможности развиваться, находилась в смертоносных удушающих условиях.

Средоточием науки был храм. Но он же был ее тюрьмой.

Секретность здорово вредит науке нынче. Как же она вредила в древности, когда вся наука была засекречена, когда научными сведениями нельзя было обменяться не только с соседней страной, а с соседним храмом, ежели он посвящен другому богу!

Для развития европейской науки об электричестве потребовались усилия ученых многих разных стран, объединённость и доступность информации, всеобщий интерес к проблеме — даже светские дамы и монахи принимали участие в увлекательных опытах, трудилась, можно сказать, вся Европа, частично Америка, без таких международных массовых усилий не знать бы нам ни электролиза, ни электромотора…

Древность знала только изоляцию — одного этого довольно, чтоб прогресс науки прекратился. Действительно, усилия ученых каст были направлены не па приобретение новых знаний, а на консервировании прежних. Межкультовая конкуренция усугубляла дело, секретность становилась самоцелью. Ограничить круг посвященных, обработать их психологически при помощи странных жутких обрядов, чтобы навеки отбить охоту к болтовне, зашифровать сведения, до самых пустяковых, тайными знаками, требующими специального изучения, на которое у иных уходила вся жизнь.

Нет приобретения — неминуемы утраты. Отсутствует развитие — развивается упадок. Даже внутри жреческого сословия число по-настоящему знающих должно было сокращаться от одной только возрастающей трудности и длительности освоения знаний. До вершин успевало добраться вес меньше людей в каждом следующем поколении, старость, болезни, несчастные случаи, мятежи и нашествия неприятеля вели к потерям, которые некому было восполнить, и они становились необратимыми. Научные документы погибали не только от порчи, пожаров и наводнений, но н от попыток укрыть их, сохранить так надежно, что после никто никогда не найдет.