Валерий Чумаков - Конец света - прогнозы и сценарии

В качестве конечной цели вчерашние студенты выбрали бомбу, аналогичную той, что была сброшена в 1945 году на Нагасаки. Она принципиально отличалась от той, что уничтожила Хиросиму, — была более сложной, но зато и более эффективной. В «Толстяке», как называли бомбу для Нагасаки, чтобы получить цепную реакцию, использовался принцип имплозии, когда сделанное из плутония ядро сжималось до высокой плотности с помощью специально рассчитанного химического взрыва. Грубо говоря, ядро обкладывалось взрывчаткой, все это помещалось в бронебойную скорлупу, после чего взрывчатка подрывалась, плутоний сжимался, подобно сжимающемуся снежному комку, плотность его перерастала критическую, после чего начиналась цепная ядерная реакция. Главной сложностью здесь было рассчитать химический взрыв так, чтобы взрывчатка рванула, создавая в ядре равномерно растущую плотность. В противном случае цепная реакция в отдельных его частях могла начаться раньше, и взрыв произошел бы еще до того, как все ядро было бы к нему готово. Взрыв тогда просто разрушил бы саму бомбу, не причинив особого вреда окружающей среде. В сброшенном на Хиросиму «Малыше» использовался более простой «пушечный способ». Тут в заряде увеличивалась не плотность, а масса. Для этого в урановое ядро, масса которого была близка к критической, «выстреливался» дополнительный кусок урана. После того как он попадал в цель, масса заряда переходила за критическую черту и в нем начиналась цепная реакция, перераставшая во взрыв. Недостатком способа являлось то, что как бы ни была велика скорость «урановой пули», она все равно начинала взаимодействовать с «целью» еще до попадания, на участке подлета. В результате цепная реакция начиналась раньше нужного момента, и большая часть урана просто разлеталась, не приняв участия в общем взрыве. Соответственно и мощность его была значительно ниже возможной.

В течение года участники эксперимента читали имевшуюся в свободном доступе (в магазинах и библиотеках) литературу, штудировали физические журналы и посещали открытые лекции по ядерной физике. Уже к маю 1965-го года они рассчитали и сконструировали систему линз, приводящую к хорошей имплозии; в июне начали экспериментировать с химическим детонатором, а к декабрю создали четкую схему имплозии. Полный чертеж «самопальной» атомной бомбы появился на свет в апреле 1966 года. Год группа экспертов во главе с куратором «Страны К» физиком-ядерщиком Арту Хаджинсом разбиралась в бумагах и в апреле 1967 года вынесла четкий вердикт: если бы бомба Добсона и Селдена была собрана, она непременно взорвалась бы и могла бы уничтожить город с населением порядка 100 тысяч человек.

Бомба, спроектированная американскими аспирантами, была весьма громоздкой и, в случае ее создания, не смогла бы влезть даже в тяжелый бомбардировщик. Зато ее можно было собрать на месте, в каком-нибудь подвале, используя для постройки легкодоступные материалы. Проблема заключалась только в том, где достать 50 килограммов обогащенного ура-на-235, из которого изготавливался сам заряд.

То, что в 1940-х годах несколько лет разрабатывали совместно тысячи ученых, в 1960-х — три года трое аспирантов, в 1970-х стало под силу уже одному студенту. В 1976 году учащийся Прин-стонского университета Джон Аристотель Филипс не только выпустил студенческую работу, в которой подробно описывалась технология создания миниатюрной ядерной бомбы, но и собрал ее прототип (без заряда) размером с небольшой чемоданчик. Научный руководитель Филипса, известный американский физик-ядерщик Фримен Дайсон, поставив студенту за работу высший балл, сказал, что, по всем прикидкам и подсчетам, эта бомба, будучи заряженной, непременно сработает, и посоветовал работу сжечь, а прототип — разломать. Однако сделать это уже не представлялось возможным, ибо работа «уплыла» в спецхран ФБР вместе с опасным чемоданчиком. Да и к самому студенту была приставлена неслабая охрана, ибо до федералов дошли сведения о том, что Филипсом весьма заинтересовалась пакистанская разведка.

Обо всем этом сам Филипс рассказал в своих воспоминаниях. Мне довелось встречаться с Ф. Дайсоном, и на вопрос о Филипсе он ответил:

— Это неправда, у меня никогда не было таких студентов. У меня был студент, который очень хорошо узнавал чужие тайны. Он удивил меня, когда узнал очень много секретной информации, не имея к ней допуска. Но он не создал тогда никакого оружия. Он стал потом неплохим инженером, у него сейчас есть своя компания, которая существует очень неплохо, и ему вовсе не нужно изобретать ядерное оружие.