Фейга Ашлаг: Воспоминания вдовы рава Баруха Ашлага – Фейги Ашлаг

Фейга: До своих 70 лет он ел, в основном, апельсины и хлеб с луком, зато после семидесяти он ел мясо для восполнения энергии. Он приходил иногда в десять вечера с урока и говорил: «Какой трудный урок! Какие задавали вопросы… После стольких лет учебы!… Он приходил ночью и заедал мясом…

А в плане распорядка – он приходил в семь часов, ел довольно хорошо, шел заниматься. Может быть, иногда он лежал – буквально две-три минуты. Но он что-то в это время делал, не спал. Он ложился, когда хотел немножко уйти от всех. Единственное, что он сказал в мою пользу: «Ты мне не мешаешь». Со всем моим «Я», он чувствовал, что я, все-таки, не мешала. Это уже было хорошо. А потом он садился с 7:30 и пел. Полтора часа он пел «Талмуд Десяти Сфирот». Сидел. Раскачивался. Напевал «Талмуд Десяти Сфирот» каждый день. Потом, с 9 до 12 они уезжали. Причем рав Лайтман в 12 – 12:30, возвращался совершенно уставший.

А рав Барух Шалом был как огурчик и тащил его еще заниматься к себе в комнату! Говорит: «Пойдем, урвем для святости!» Рав Лайтман шел из последних сил, а Рабаш говорит: «Ну, ты бы ушел, если бы было куда» – и они занимались.

После этого рав Барух кушал десять минут. Десять минут отдыхал: ставил часы на десять минут, а через пять уже вставал. И шел в свою комнату писать статью или печатать, до четырех. Иногда он на подставке для книг немножко дремал.

В годы молодые он по 18 часов занимался, опуская ноги в холодную воду, чтобы не уснуть. А здесь – до четырех. И с 4:30 они уже опять шли на занятия в группу. И рав Лайтман должен был туда идти – а уже там была работа до девяти вечера. Вот такая была жизнь.

Вопрос: Фейга, скажите, а эти все записи остались?

Фейга: К тому времени, когда я вошла в дом как жена (я уже в этом доме более четырех лет ухаживала за больной рабанит), я видела, что было очень много материалов. Но в какой-то момент их стало намного меньше. Я не знаю, кому он отдал эти материалы, может раву Лайтману.

Рав: У меня небольшая часть материалов. Рабаш свои заметки, в основном, сжег.

Фейга: Рабаш каждый Песах перебирал записи. Однажды он даже специально вынул ящик, чтобы я видела, где этот материал лежит. Я относилась к ним очень трепетно… Например, тетрадку, в которой была записана «Шамати», я вообще никогда не открывала. У меня было чувство очень большого уважения. И вдруг из всей массы материалов осталась лишь какая-то небольшая часть.

Я все таки хочу сказать, что ушел он потому, что наши запросы духовного иссякли! Мы ничего не могли добавить. Нам нечего было у него спросить – мы все сникли, надеялись на него, жили, как говорится, на всем готовом.

Ни болезней, ни проблем, только жалобы на отсутствие денег… Но, в принципе, ничего плохого не случалось за все эти годы. И мы так привыкли, что нечего было просить. Такое у меня было ощущение. За месяц до ухода Рава…

Рав: Какое-то такое абсолютное безразличие. Это -как вот сверху спустилось какое-то облако и накрыло абсолютно всех – ну, как наркоз какой-то, что ли.

Фейга: Было возбуждение в 70-80-х годах и вдруг в 90-м – полный штиль. Это очень чувствовалось. И он очень это переживал, потому что он этим заряжался: когда были вопросы, поиск, он был совершенно другим. Он приходил с урока, и с интересного вопроса мог потом развивать дальше.

А тут, ничего не стало – пустота. Только с материальными проблемами приходили… Я говорила: Рав, что такое? Что они Вас мучают? Никто не спрашивал: «Где же Творец? Где же наша любовь к Нему? Где же наше продвижение?» Ни одного вопроса, связанного с духовным! Записки перестали писать. Раньше женщины подавали кучу записок. Я вообще сникла. Однажды он сказал мне: «Сядь. Я тебе объясню за полчаса весь „Талмуд Десяти Сфирот“. А я ответила: „Через полчаса, не сейчас…“

Я хочу обратиться к людям: «Не повторяйте этих ошибок! Сегодня нет времени сказать „потом“. Если Творец дает возможность за что-то уцепиться, надо срочно цепляться! Сегодня мы не можем оставить что-то на „завтра“. Сегодня все сошлось в точку!». Так же, как я потом долгие годы плакала из-за этой своей фразы и из-за всей своей мелочности – чтобы потом, не дай Бог, не лить слезы на века!

Сегодня надо взяться за нить спасения – Учение Бааль Сулама. Оно завершает и дает нам всю Тору, от Адама Ришон (Первого Человека) и до наших дней. Ее передал нам рав Барух Шалом Ашлаг и позаботился о том, чтобы она попала в руки человека, который пригоден для передачи всей самой тонкой, внутренней части науки Каббала, необходимой нам для выживания – духовного и материального – раву Михаэлю Лайтману.