Александр Горбовский - Пророки? Прозорливцы?

Многие иностранцы, приезжавшие и приезжающие в Россию, и по сей день отмечают веру народа в приметы. Что делает князь Дмитрий накануне Куликовской битвы? Вместе с Дмитрием Волынским они ищут, приметы, которые могли бы указать на исход битвы. Во времени, в котором пребывали они и остальное войско, сражения еще не произошло. Но оно уже как бы совершилось в будущем. И оттуда, из будущего, мог долететь какой-то знак, некий блик происшедшего, и его-то пытаются они заметить и разгадать.

Показательно в этом смысле отношение к приметам А. С. Пушкина. Как вспоминал его современник В. И. Даль, Пушкин «говаривал о приметах, которые никогда его не обманывали, и, угадывая глубоким чувством какую-то таинственную, непостижимую для ума связь между разнородными предметами и явлениями, в коих нет, по-видимому, ничего общего, уважал тысячелетнее предание народа, доискивался в нем смыслу, будучи убежден, что смысл в нем есть и быть должен, если не всегда легко его разгадать».

Вера в приметы и знание их сослужили Пушкину службу в ситуации, которая могла бы обернуться гибельной для поэта. Известие о кончине императора Александра дошло до села Михайловского, где находился в то время Пушкин в ссылке без права выезда до 10 декабря. Решив, что в таких обстоятельствах власти едва ли обратят внимание на нарушение им запрета, Пушкин решил отправиться в Петербург повидаться наконец со старыми своими друзьями. Поскольку останавливаться в гостинице ему, ссыльному, было опасно, то Пушкин думал остановиться у приятеля своего Рылеева.

Приказав готовить коляску и сказав слуге, чтобы собирался с ним в столицу, Пушкин отправился проститься с соседями. На пути к ним заяц перебегает ему дорогу, что считается дурным знаком. По пути обратно еще один заяц пересекает путь прямо перед конем. Когда встревоженный поэт входит в дом, ему сообщают, что слуга, которому сказано было готовиться к отъезду, внезапно заболел белой горячкой. Пришлось приказать ехать другому. Наконец повозка заложена, трогается от подъезда и прямо в воротах встречается со священником, который направлялся проститься с барином. По русским поверьям неожиданная встреча со священником также предвещала несчастье.

Пушкин, который всегда прислушивался к тайным знакам судьбы, приказывает повернуть коляску и никуда не едет. В результате он избежал своего появления в доме Рылеева как раз накануне восстания, которое как известно, кончилось поражением, Рылеев и четверо руководителей восстания были повешены, сотни других, причастных к заговору или хотя бы знавших о нем, сосланы были в Сибирь на каторжные работы в рудники. Не отмени Пушкин в последнюю минуту своей поездки, окажись он в тот вечер в Петербурге, ему бы, судя по всему, не миновать общей участи.

Позднее он сам понял это. «А вот каковы были бы последствия моей поездки, — говорил он. Я рассчитывал приехать в Петербург поздно вечером, чтобы не огласился слишком скоро мой приезд, и следовательно, попал бы к Рылееву прямо на совещание 13 декабря. Меня приняли бы с восторгом, вероятно, я попал бы с прочими на Сенатскую площадь и не сидел бы теперь с вами, мои милые».

Впрочем, не обязательно ждать, когда появился тот или иной знак, который нужно еще заметить и расшифровать его скрытый смысл. Приход такого знака можно вызвать искусственно. Для этого и служит гадание.

Гадающий проигрывает как бы модель будущей ситуации.

Компоненты, такой ситуации — ее люди, обстоятельства — представлены набором однородных предметов. Каждый из них имеет свое значение, свой смысл. Предметами этими могут быть карты, гадальные кости, камушки, фигурки. Предполагается, что при случайном их разбросе всеобщая связь явлений, существующая в мире (симпатия), нарушив хаотичность разброса, расположит их аналогично тому, как будут они расположены в той реальной ситуации, которой только предстоит свершиться и которая лежит в будущем. Представление о такой всеобщей связи явлений и составляет суть гадания у всех народов, во всех культурах, во все времена.

Таковы вкратце три пути предзнания будущего.

Способность человека вообразить себе что-то есть во многом производное от опыта его жизни. Мы можем представить себе передвижение в пространстве, потому что делаем это. Можем вообразить движение во времени, потому что все бытие наше проходит в таком движении. Куда труднее представить себе перемещение не физического тела, не предмета, а сознания. Причем в область, также не имеющую как бы физических координат, в некое поле абсолютного знания, которое мистики нередко обозначают словами «реальность высшего плана».