Уильям Салливан - Тайны Инков

Первая из них — «Корни цивилизации» Александера Маршака — представляет из себя исследование, наводящее на совершенно неожиданное толкование определенного рода останков материальной культуры ледникового периода. Представленная в книге Маршака история эволюции поучительна сама по себе, как и сделанные в ней открытия.

Национальное аэрокосмическое агентство США (НАСА) поручило научному обозревателю Маршаку рассказать, как человечество пришло к высадке на Луне… Маршак испытал немалые трудности при написании нескольких страниц первой главы, в которой он намеревался проследить зарождение у человечества интереса к Луне, поскольку, как он сам признался, столкнулся со множеством «неожиданностей» в связи с появлением в археологических анналах по Шумеру, Египту и Индии сложнейших солнечно-лунно-звездных календарей, имевших прямое отношение к сельскому хозяйству. По его разумению, их подготовка заняла тысячелетия.

Из изучения имевшейся литературы Маршак извлек только одно обобщение: за всеми этими календарями стояла еще более давняя традиция составления календарей на основе фаз Луны.

Поскольку поджимали сроки, а ему никак не удавалось написать удовлетворительный вариант первой главы, Маршак подобрал наугад статью из «Сайнтифик Америкэн» о кости с насечками, найденной в Ишанго, что в истоках Нила, и датированной примерно серединой седьмого тысячелетия. Автор статьи пришел к заключению, что насечки могли представлять собой некую «арифметическую игру», связанную, быть может, с умножением на два. Найдя такое объяснение неудовлетворительным, поскольку оно не предполагало цели таких отметин, Маршак предположил, не могли ли эти отметины служить своеобразной летописью, своего рода «легендарным значением». Рассуждая таким образом, он отложил в сторону рукопись о Луне для НАСА и решил проверить, не имеет ли рисунок насечек какого-либо сходства с фазами Луны. Уже через пятнадцать минут он понял, что его гипотеза вполне может оказаться верной и что ее никак нельзя исключать.

Маршаку понадобились годы исследований в музеях по всей Европе, прежде чем он смог опубликовать свои выводы, подтверждавшие его первоначальную догадку. «Корни цивилизации» свидетельствуют, что со времени возникновения нашего генотипа — Гомо сапиенс около сорока тысячелетий назад люди уделяли измерению временных периодов, обозначаемых движением небесных тел, не менее пристальное внимание, чем добыванию пропитания и изготовлению орудий труда.

Второй из этих книг была «Мельница Гамлета» Джиорджио де Сантильяны — профессора истории науки Массачусетского технологического института и Герты фон Дехенд — историка науки университета Вольфганга Гете во Франкфурте. Гвоздем этой книги было утверждение, что миф представлял собой то, что авторы назвали «техническим языком», выработанным для записи и передачи астрономических наблюдений величайшей сложности, в частности связанных с прецессиями. На деле это исследование — названное авторами «первой разведкой» древней философской системы, основанной на особого рода астрономических знаниях, распространенных по всем районам «высокой культуры» на планете, — вроде бы описывает именно эти знания, утрату которых примерно во времена Платона оплакивал Аристотель.

Это исследование заслуживает того, чтобы о нем рассказали. Открытия были сделаны Дехенд. Будучи выпускницей Франкфуртского университета по специальности «история наук», она пожелала узнать побольше о деус фабер — творце, или боге-созидателе, присутствовавшем во многих культурах в качестве гения ремесел. Особый интерес она проявила к полинезийской мифологии и после прочтения десятка тысяч страниц основного материала пришла к единственному и непреложному выводу, а именно: что не поняла ничего из прочитанного.

В то время Дехенд меньше всего занимала астрономия. В самом деле, ко времени подготовки ею дипломной работы уже было предпринято несколько научных попыток объяснить мифологию астрономическими терминами. Например, «солнечная гипотеза» Макса Мюллера, стремившегося «объяснить» веды (священные книги индусов) с точки зрения всеобъемлющих схем солнечной астрономии, была поначалу весьма популярна, но вскоре получила дурную славу, как только стало очевидным, что подобное построение не в состоянии выдержать полновесное богатство текстов Вед. Затем последовала работа Альфреда Джеремии (1929 год). Хотя Джеремия продемонстрировал сверхъестественную проницательность в понимании мифов на астрономическом уровне, его живой темперамент в сочетании со склонностью выдавать за факты предположения, с которыми не могла согласиться археология, обусловил разочарование не только в его труде, но и в самой идее о том, что существует какая-либо связь между мифом и астрономией.