Генрих Френкель - Брамштендте - Йозеф Геббельс (Ростов-на Дону, 2000)

На совещании, кроме Гитлера и нескольких военачальников, присутствовали шесть высших партийных руководителей: Геббельс, Борман, Шпеер, Гиммлер, Геринг и Риббентроп. Геббельс по-разному оценивал участников конференции: Геринга и Риббентропа он презирал; Шпеера ценил за его трудолюбие и организаторские способности, но с усмешкой относился к отсутствию у него жажды власти; но за маневрами Бормана и Гиммлера всегда следил с повышенным вниманием. Оба были могущественны: Борман был самым близким доверенным лицом фюрера, а Гиммлер командовал войсками СС и занимал пост министра внутренних дел; с ним Геббельс был не прочь завязать тесные отношения. В феврале 1945 года он имел долгую беседу с Гиммлером в санатории «Хоэнлихен», в 40 км севернее Берлина. На этой встрече обсуждалась, по некоторым сведениям, возможность формирования нового правительства, в котором Геббельс должен был стать канцлером, Гиммлер — главнокомандующим вермахта, Борман — руководителем партии, а Гитлеру отводилась роль «вождя народа». План не был осуществлен, и Гиммлер остался в ожидании новых возможностей. Земмлер так отзывался об отношениях между Геббельсом и Гиммлером:

«Геббельс явно не переносил Гиммлера, хотя по работе они отлично ладили друг с другом. Дело в том, что Геббельс приходил в ужас от «неэстетичных» людей, к которым, без всякого сомнения, принадлежал Гиммлер. Его «азиатский профиль», короткие толстые пальцы и грязные ногти — все вызывало у Геббельса отвращение. Ему был противен радикализм Гиммлера и скотские методы, которыми он пользовался для достижения цели».

Привязанность Геббельса к Гитлеру в эти последние месяцы стала даже более горячей, чем во времена захвата власти, когда фюрер был частым гостем в его доме. Граф Шверин фон Крозиг записал в своем дневнике рассказ Геббельса о том, как он пытался поднять настроение фюреру, приводя ему выдержку из «Истории Фридриха Великого» Карлейля: «Во время Семилетней войны бывали такие «черные периоды», когда одна плохая весть едва не обгоняла другую». Великий король, как и Гитлер, носил с собой ампулу с ядом, который можно было принять в любой момент. Его русский противник доставлял ему ужасные неприятности, но король среди всех невзгод не забывал обмениваться письмами с маркизом д’Аргенсоном, содержавшими образцы высокого красноречия и благородного мужества. Гитлера вдохновляли цитаты из этих писем, которые с благоговением в голосе читал ему его министр пропаганды.

Там же говорилось об избавлении (это место Гитлер всегда слушал особенно охотно), пришедшем к королю в час его величайшей нужды: совершенно внезапно умерла русская царица Елизавета, и на престол взошел Петр Третий, бывший другом и почитателем Фридриха. Прослушав этот пассаж, Гитлер приходил в хорошее настроение; в его глазах блестели слезы умиления.

Помимо чтения Карлейля, фюреру хорошо помогали гороскопы, составлявшиеся для него лично и для рейха. У Гиммлера для этих целей имелся специальный исследовательский отдел. Оба гороскопа предсказывали победу во второй половине апреля, после ряда ужасных поражений. Это внушало надежду и волновало; оставалось только ждать исполнения предсказания.

Весть, взбодрившая Геббельса, пришла 13 апреля. В этот день после обеда он посетил штаб 9-й армии, находившийся в Кюстрине; там он держал речь перед молодыми офицерами и напомнил им о чудесном избавлении короля Фридриха, пришедшем к нему в самое тяжелое время жизни. Среди офицеров нашелся нахал, спросивший Геббельса о том, какая же царица должна умереть теперь, чтобы рейх устоял, — и Геббельс, замявшись, не сумел ответить ему с должной внушительностью. И вот в тот же вечер, во время очередного страшного налета авиации союзников на Берлин, по радио сообщили о смерти Рузвельта. Министр тотчас поспешил из Кюстрина в Берлин, где был встречен Земмлером, уже знавшим «великую весть». Геббельс выглядел бледным и осунувшимся; видно было, что новость его страшно взволновала. Он приказал подать в кабинет шампанское, позвонил Гитлеру и сообщил ему известие в таких высокопарных выражениях, каких от него давно уже не слышали: «Мой фюрер, — сказал он, — поздравляю вас; Рузвельт мертв! Судьба убрала с вашего пути величайшего врага! Бог нас не забыл! Чудо свершилось! Это похоже на смерть русской царицы во время Семилетней войны. Не зря предсказывали звезды, что во второй половине апреля нас ждет полная перемена событий! Сегодня пятница, 13 апреля, и этот день стал поворотным в истории!»