Станислав Кульчицкий - Почему он нас уничтожал? Сталин и украинский голодомор

7 августа 1932 года ВЦВК и СНК СССР приняли постановление «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности». Мерой судебной репрессии за расхищение колхозного и кооперативного имущества являлся расстрел, который при наличии «смягчающих обстоятельств» заменялся лишением свободы на срок не менее 10 лет.

Поскольку Сталин находился далеко от Кремля, сохранились все документы по разработке закона, который он сам назвал «драконовским». Они обнаруживают прямую связь между ситуацией в сельском хозяйстве Украины и принятием закона. Нет нужды, однако, абсолютизировать эту связь. «Закон о пяти колосках» следует рассматривать в более широком ракурсе: как попытку террористическими средствами интегрировать созданный в СССР колхозный строй в командную экономику. Украина оказалась на первом плане только потому, что кремлевские строители «государства-коммуны» довели ситуацию в ней до кипения ранее, чем в других регионах. С другой стороны, чем были спровоцированы более жесткие хлебозаготовки именно в УССР и на Северном Кавказе? Ответ на этот вопрос может дать исследование национальной политики Кремля, о чем следует говорить отдельно.

Можно ли считать, что Сталин был непоследовательным в попытках построить отношения между городом и деревней без их опосредования товарно-денежными отношениями? В марте 1930 года он согласился на существование колхозов в артельной форме, а в мае 1932 года — на колхозную торговлю по ценам свободного рынка. Но это были отступления для успокоения крестьянства. После них обязательно происходило наступление: государство выкачивало из деревни хлеб, надеясь на то, что колхозники прокормятся с приусадебного участка.

Отказ от политики «подхлестывания» в капитальном строительстве был обнародован, как уже указывалось, на январском (1933 год) пленуме ЦК ВКП(б). А 19 января 1933 года СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняли постановление «Об обязательных поставках зерна государству колхозами и единоличными хозяйствами».

Могли ли отношения между «командными высотами» экономики и сельским хозяйством радикально измениться после принятия одного-единственного постановления? Могли, и есть пример: решение X съезда РКП(б) о переходе от продразверстки к продналогу, которым открывалась новая экономическая политика. Постановлением от 19 января 1933 года государство признавало, что колхозная продукция принадлежит крестьянам, а ему должна поступать лишь часть этой продукции в виде налога, размер которого следовало сообщить до начала сельскохозяйственного года.

Налоговый характер зернопоставок означал, что выращенное сверх обязательств зерно может использоваться колхозами по их усмотрению, в том числе для свободной продажи. В январе 1933 года колхозы приобрели тот вид, в котором мы их запомнили. Одним своим обликом они поворачивались к государственному сектору экономики, а вторым (приусадебным хозяйством) — к рынку. Такой характер взаимоотношений города и деревни сохранил в Советском Союзе товарно-денежные отношения, хотя они уже не играли решающей роли. Колхозникам оставили частную собственность на приусадебное хозяйство, хотя по идеологическим причинам ее стали называть личной собственностью.

После XX съезда КПСС был изъят из повседневного пользования созданный при непосредственном участии Сталина краткий курс «Истории ВКП(б)». К сожалению, заложенные в нем пропагандистские стереотипы остались в других учебниках, а следовательно, и в наших головах. Пожалуй, основным заимствованным из него стереотипом является взгляд на историю Советского Союза как на совокупность действий, осуществленных по плану, разработанному в Кремле. На самом же деле то, что называлось «социалистическим строительством», выглядело как поле боя между политическим режимом и обществом, которое режим пытался преобразовать по своему образу и подобию.

Целью режима было создание «государства-коммуны», полностью лишенного частной собственности на средства производства, товарно-денежных отношений и рынка. Действуя методами «ленинского танго» (два шага вперед, шаг назад), вожди создали строй, максимально приближенный к «государству-коммуне». Существование такого государства в первоначально задуманном виде оказалось технически невозможным.

Многие из нас и сейчас убеждены, что тогда создавался строй, основанный на социальном равенстве и социальной справедливости. Действительно, коммунистический строй создавался под этими лозунгами, рождавшаяся действительность в какой-то степени подтверждала их, а прорехи между лозунгами и действительностью ретушировались школой и пропагандой. Вожди, однако, старались только для себя. Они хорошо понимали, что в обществе, которое достаточно далеко удалено от первобытности, частную собственность нельзя уничтожить, но можно сконцентрировать в одних руках — их собственных.