Андрей Кузин - IT-storii. Записки айтишника

Раньше компании специально шли на задержку абсолютно готового продукта, чтобы представить его на выставке, получить нормальную прессу, все показать и рассказать. Почему этого сейчас не происходит? Есть еще один ответ – виноват Интернет. Именно он беспредельно сократил расстояние между фирмами и потребителями. Выставочный бизнес умирает, особенно в области IT. Еще три года назад выставка была праздником. Что наш умерший «Комтек», что их в то время могучий Comdex. Это было шоу! Ярко, красочно, все освещалось в СМИ, работал целый телевизионный канал с репортажами с Comdex (когда его организацией еще занимался ZDNet). Выпускалось несколько номеров ежедневных газет и журналов. Лас-Вегас был весь в плакатах Comdex, каждый второй, встреченный на улице, был IT-шником. В отель приезжаешь, тебя на ресепшене сразу спрашивают: «Вы на Comdex?». Сейчас город просто не знает о том, что проходит Comdex!

– Как вообще настроение у американцев?

– Вся Америка полна значками, майками и плакатами United we stand [65]. Но нервотрепка ощущается, физиологически ощущается. Плюс у них сейчас идет серьезный рост безработицы. У США уровень безработицы только и делал, что падал с 1997 года, и за один месяц вдруг вернулся к прежней отметке, так что четыре года насмарку.

Это ощущается, когда общаешься с ребятами из Силиконовой долины. Для Калифорнии безработица – страшная штука, к которой они совершенно были не готовы, там жизнь очень дорогая, очень дорогое жилье, намного выше в среднем, чем по Америке. Все это покупается, естественно, в кредит, и никому и в голову не приходило, что есть вероятность потерять работу.

В прошлом году у них любимая тема для беседы была: «Год назад купил дом за миллион, а сейчас он уже стоит полтора!». В калифорнийской IT-индустрии никто даже не задумывался о том, что здесь может быть безработица, компании набирали народ и усиленно лоббировали увеличение эмигрантских квот для IT-сектора. Поэтому люди спокойно закладывались на покупку таких домов. И вдруг – спад, и все посыпалось дальше. Банки сейчас пошли на реструктуризацию задолженностей, но все в тяжелом положении. Жилье в Силиконовой долине серьезно подешевело.

– После Comdex ты сразу улетел назад в Россию?

– Нет, вернулся в Силиконовую, жил там еще около недели, сделал интервью с Google, ходил в гости к Диме Склярову.

Каталов, Скляров, Кузин, Оганесян (слева направо)

– Расскажи, как и где живет Скляров в Америке?

– Живет в Калифорнии, в пригороде Сан-Франциско, как я с удивлением узнал, уже с женой и двумя детьми.

Русский хакер за работой :-)

Каталов вынужден был там снять квартиру на год, чтобы, пока все это продолжается, Дима жил с женой и в человеческих условиях. Он там снимает, так скажем, в очень дорогом и престижном районе очень дешевые апартаменты (квартиру). Каталов сейчас находится в такой ситуации, когда он не может раскрывать слишком много информации об этом деле [66]. Мне даже было запрещено брать интервью у Димы. Это не самодурство, это требование адвокатов.

Оказалось, что от моего дома до них 10 минут езды на машине, то есть очень близко. На «колтрейне» (это местная электричка) четыре остановки.

Во вторник, 17 декабря, суд присяжных снял с компании ElcomSoft [67]обвинения в нарушении авторских прав, которое заключалось в выпуске на рынок программ для взлома защиты с электронных книг формата Adobe e-book Reader.

Иск против ElcomSoft стал первым испытанием на прочность норм уголовного преследования по закону о «Защите авторских прав в цифровую эпоху» (The Digital Millennium Copyright Act, DMCA), бесспорность которого и ранее [68]была под большим вопросом, а после решения суда, скорее всего, потребует своего пересмотра.

Компании ElcomSoft было предъявлено обвинение по пяти статьям, в том числе за преднамеренную разработку и продажу программного продукта, используемого для взлома защиты с электронных книг, а также вступление в сговор с целью совершения преступления. Суд присяжных снял с компании ВСЕ обвинения. Причем это решение было окончательным и, наконец, поставило точку в затяжном процессе, длившемся два года.