В. Елагин - Летопись России. Дмитрий Донской и его время

В начале декабря 1375 года войска Мамая разорили земли другого союзника Москвы, новосильского князя Романа Семёновича [164] Там же. . На большее Орда, вероятно, в то время была не способна. Интересно, что Рязанское княжество оказалось нетронутым. Результат ли это хитрой дипломатии князя Олега Ивановича, или концентрация больших военных сил в княжестве, способных дать отпор — сказать трудно, не исключено, что и то, и другое.

Осенью ответные действия предпринял Ольгерд. Объектом его нападения стало Смоленское княжество. Мы помним, что против Твери принимал участие один из удельных смоленских князей Иван Васильевич. Очевидно, военные действия в первую очередь велись против него. Так или иначе, но в результате этого похода Смоленское княжество опять оказалось в сфере влияния Литвы. Ольгерд свою верность союзническому долгу с Тверью продемонстрировал и косвенным путём. В Твери состоялось венчание сына Михаила Александровича, Ивана, на дочери брата Ольгерда Кестутия, Марье. Перед этим епископ Евфимий крестил её в православии. Этот брак ещё больше подчёркивал партнёрство, пусть и покорённой, но всё же союзной Литве Твери.

И ещё одно событие сильно омрачило 1375 год. В то время, когда почти все князья русские осаждали Тверь, когда на помощь им прибыли и отряды новгородцев, «въ то время пришедше Новогородци Вели-каго Новаго-рода ушкуиници разбоиници 70 ушкуевъ, а старейшина у нихъ бяше именем Прокопъ, а другыи Смолнянинъ, и пришедше взяша градъ Кострому» [165] ПСРЛ. Т. XV Вып. 1 (стб. 113). . Воевода, он же наместник Костромы Плещеев, показал себя не только неопытным военным, но и просто трусливым человеком, из-за действий которого и потерпели поражение костромичи. Новгородцев было где-то с полторы тысячи человек, а горожан, готовых защищать свой город, было более 5 тысяч. Ушкуйники применили военную хитрость, разделив надвое своё воинство- одна часть ударила в лоб костромичам, а другая незаметно, «втаю», обошла сражающихся и ударила горожанам с тыла. И здесь вместо того, чтобы организовать правильно бой, воевода Плещеев «убоявся» и, бросив рать. убежал с поля боя. Этим самым была вызвана паника и неразбериха. «Костромичи же, видевше то, и не бившеся и побегоша и мнози ту на побоищи побиени быша и падоша, а друзии по лесомъ разбегошася, а иных живыхъ примаша и повязаша» [166] Там же, (стб 114) . Кострома лежала беззащитная перед разбойниками. Дикому погрому, продолжавшемуся целую неделю, был предан город. Даже сегодня, через столетия, трудно спокойно читать о тех злодеяниях, что творили ушкуйники. А мог ли бесстрастно описывать эти события современник-летописец? И главная боль — ведь это же свои, православные. Смерчем прошли ушкуйники по Волге. Та же участь ждала и Нижний Новгород. «Много полона взяша мужъ и жеиъ и девиць и град зажгоша» [167] Там же. . В городе Булгары весь христианский «полон» был продан. Безнаказанность лишает людей рассудка и, в конечном итоге, губит. Ушкуйники «поидоша въ насадехъ по Волзе на низъ къ Сараю, гости христианьскыя грабячи, а Бесермены биючи, и доидоша на усть Влъгы близъ моря града некоего именем Хазиторокапя и тамо изби я лестию Хизотороканьскыи князь именем Салчей. И тако вси безъ милости побиени быша и не единъ отъ нихъ не остася, а имение ихъ се взяша Бесерменове. И тако бысть кончина Прокопу и его дружине» [168] Там же. , - подводит итог летописец.

Московско-тверская война была высшим пиком развития ситуации 70-х годов XIV века. И дело ведь не только в покорении сепаратистских тенденций тверского князя, в его тщетных потугах объединения Руси под своей властью. Коалиция Северо-Восточных княжеств под главенством самого преуспевающего московского сделало первую пробу, репетицию общерусского выступления, и противник был определён ещё задолго — Орда. Русь копила силы. Русь проводила репетиции совместных действий. Было бы неправильным утверждать, что заключённый княжествами союз представлял нечто монолитное и единое целое. Многие князья преследовали лишь свои, узкокорыстные интересы и в любой момент, как только изменяется ситуация, могли «отпочковаться». Непрочность таких союзов видна хотя бы на примере Рязанского княжества, которому волею судеб приходилось ходить по лезвию ножа, лавируя между враждующими сторонами. Непрочность договоров, союзов мы видим на примере тверского князя, когда чуть только изменяются события, и рушатся договоры. Но первый шаг сделан. И жизненность образовавшегося союза Северо-Восточных княжеств проявляется не столько в победе над Тверским князем, сколько в создавшейся совместной силе, против которой не рискнули в открытую выступить ни Литва, ни Орда, предпочтя грабительские наскоки, Наскоки отчаяния и злобы. А что же Русь? В обстановке, когда держать постоянно объединённую армию разных княжеств было невозможно, когда 3 сентября были распущены войска, оставалось тоже отвечать лишь отдельными ударами «за обиду».