Дмитрий Жуков - Феномен Локотской республики. Альтернатива советской власти?

— Со стороны Севска движется вражеская колонна.

Нет, пора кончать бой. Даю сигнал отхода. В прикрытии оставляю Шитова с его группой.

Наши сани медленно выползают из Локтя. Метет пурга. На розвальнях лежит труп Буровихина, прикрытый суровой холстиной.

Беснуется вьюга. Нет ни земли, ни неба — один снежный метущийся вихрь в непроглядной ночной тьме. Ветер слепит таза, обжигает морозом, наметает на дороге высокие рыхлые сугробы.

Сквозь бушующую пургу наша колонна с трудом пробивается к лесу. Тяжело дышат кони. Словно защищаясь от удара, люди закрывают руками лица. А ветер стонет в невидимых оврагах, вихрями завивает вокруг нас колючий снег.

Кажется, нет конца и края этой пурге, этой ночи, этой заваленной снегом дороге.

И вдруг: ни колючего ветра, ни снежных вихрей. Мы въехали наконец в лес, словно из бушующею бурного моря вошли в тихую гавань. Только высоко над нами шумят верхушки деревьев: так за молом бьются о камни сердитые пенистые волны.

Люди расходятся по лесу. Ищут сухой валежник — и один за другим вспыхивают костры. Пламя вырывает из темноты густые ели, золотистую кору сосен, голые осины. В отблеске костров расступаются деревья, но еще плотнее, еще чернее кажется за ними тьма.

Наблюдаю за людьми. Запорошенные снегом, с ледяными сосульками на воротниках тулупов, они все заняты делом. Одни прибирают коней, дают им сена, укрывают вспотевшие влажные конские спины. Другие протирают пулеметы, патроны, автоматы. Кто-то, очевидно, смертельно усталый, молча стоит у костра, греет над огнем замерзшую буханку хлеба и, не дождавшись, грызет еле оттаявшую верхнюю корку, пахнущую едким дымком.

Вначале слышится только тихий говор, лязг оружия, довольное фырканье лошадей, потрескивание горящего валежника. Постепенно голоса становятся громче, от костра к костру уже летят шутки, раздается громкий смех. А пламя разгорается все ярче, и все дальше отступает мрак.

— Хорошую мы сегодня операцию провели, — раздается рядом со мной голос Богатыря. Захар говорит громко, и его внимательно слушают бойцы. — Приказано было уничтожить Воскобойникова — и Леша Дурнев свалил его из пулемета. [55] В тот момент партизаны еще не знали, скончался Воскобойник или нет. Это стало известно только через день. — Примеч. ред. Приказано было разгромить офицерскую охрану, это ядро «партии», — и тут неплохо: по моим подсчетам, около сотни врагов полегло. Правда, все это далось нам не даром. Не успели выручить Буровихина, не уберегли Пашкевича, убито четверо товарищей. [56] Потери партизан были гораздо большими, что прекрасно видно из описания боев в Локте. Цифры, приводимые автором, явно не соответствуют действительности. — Примеч. ред.

Тяжело это. Очень тяжело… Зато новые герои родились. Взять хотя бы Ваню Федорова. Один на один дрался с офицерами. Всю лестницу трупами завалил… Или Кочетков. Когда его в тюрьме окружили, он перед своим пулеметом десяток врагов уложил. Словом, каждый себя проявил в огне и соседа своего увидел под пулями. Теперь мы знаем, кто чего стоит. Есть чему поучиться и чему учить других.

Мне не хочется говорить: на сердце тревожно и смутно…

…Выхожу с Гутаревой в соседнюю комнату…

— У нас в севской квартире переполох, — продолжает докладывать Муся. — пока я была в Игрицком, гестапо распорядилось арестовать Половцева. В комендатуре говорили (это Лида слышала), будто он американский агент. Половцев скрылся. Шперлинг нервничает. Ходит сам не свой…

Так вот, может, где разгадка недописанного Буровихиным слова… Однако, помню, я и тогда не поверил Мусе: во имя чего американской агентуре создавать эту нелепую «партию»? Прошло немногим меньше года, и в декабре, в небольшом старинном городке Остроге, судьба снова столкнула меня с Половцевым. Он явился туда на встречу со своим хозяином, резидентом американской разведки, сброшенным на парашюте в районе этого города. Только тогда мне стали ясны и причины смерти Евы Павлюк, и корни локотской «партии», и роль Шперлинга в этом деле… Но об этом будет рассказано во второй книге… [57] Сабуров обещания не сдержал: политическая конъюнктура изменилась, и все пассажи о роли американской разведки были изъяты из последующих изданий. Более того, в книге «Силы неисчислимые» (М., 1968) Сабуров пишет, что, по сведениям Гутаревой, «гестапо ищет Половцева, одного из организаторов «национал-социалистской партии всея России». Гестапо считало его своим агентом и вдруг узнало, что он одновременно служит английской разведке». Таким образом, по фантастической версии Сабурова, Половцев «переквалифицировался» из американского в английского шпиона. — Примеч. ред.