<1929>
Пока не прояснится
И мысль моя, и речь,
Суровой власяницы
Я не снимаю с плеч!
Увы! — за миг отрады,
Благословенный миг,
Пройти мне много надо
Под тяжестью вериг!
Но поборов усилья
И сбросив тяжкий спуд,
Я вижу вдруг, как крылья
Растут, растут, растут!
И чую я, покорным
И сладким сном заснув,
Как бьет по крупным зернам
Простертый жадно клюв!
<1929>
«Под кровлей шаткою моею…»
Под кровлей шаткою моею
Дрожит и приседает дом…
…И сам сказать я не умею
И голос заглушает гром!
Сверчком сижу я за трубою,
Свернувшись в неживой комок…
…И говорю я сам с собою,
Но и другим сказать бы мог.
Сказать, что в продублённой шкуре,
Распертой ребрами с боков,
Живет и клекот грозной бури,
И мудрость тихая веков!
<1929>
«Года мои, под вечер на закате…»
Года мои, под вечер на закате
Вздымаясь в грузной памяти со дна,
Стоят теперь, как межевые знаки,
И жизнь, как чаща с просека, видна…
Мне сорок лет, а я живу на средства,
Что не всегда приносят мне стихи,
А ведь мои товарищи по детству —
Сапожники, торговцы, пастухи!
У них прошла по строгому укладу,
В трудах, все та же вереница лет:
Им даром счастья моего не надо,
А горя моего у них же нет?!.
Для них во всем иные смысл и сроки,
И уж куда нужней, важней дратва,
Чем рифмами украшенные строки,
Расшитые узорами слова…
А я за полное обмана слово,
За слово, все ж кидающее в дрожь,
Все б начал вновь и отдал бы все снова
За светлую и радостную ложь…
<1929>
«Упрятана душа под перехват ребра…»
Упрятана душа под перехват ребра…
Душа — как торба, снаряженная в дорогу
И разной всячинки в ней понемногу —
И медной мелочи, и серебра…
Один пешком, другой трясется на возу,
Всю жизнь, как по столбам, отсчитывая п о дням
И золото любви у всех в исподнем,
На самом дне завернуто внизу!
Равно мы все плохи… равно все хороши!
И часто человек лишь потому хороший,
Что за душою у него ни гр о ша,
А может, даже нет совсем души?
И потому есть люди, добрые со зла,
В себе того не замечающее даже:
У сердца нашего, как у поклажи,
Есть два конца от одного узла!
Упрятано оно под перехват ребра,
Как торба, взятая в безвестную дорогу.
И разной всячинки в нем понемногу:
И зла про всех, и про себя добра!..
<1929>
Хорошо, когда у крова
Сад цветет в полдесятины…
Хорошо иметь корову,
Добрую жену и сына…
Вдосталь — силы, в меру — жира,
В жилах — тихое тепло…
Словом — жизнью жить здоровой,
Не мотаяся по миру,
Как по осени трепло.
Нет судьбы бездомной лише,
Мало радости хоть на день
Под чужой остаться крышей,
Где и темным ликом складень,
И ухват, расставив ноги,
Смотрят: что за человек?!.
Сразу в доме станет тише.
Если ты, свернув с дороги,
Постучишься на ночлег!
Из закуты иль приделка
Строго выглянет хозяин…
Изойдешь тут дрожью мелкой,
Истрясешься тут, как Каин!..
Даже будь сто раз знакомый,
Так и то стрельнет в костях
И метнется сердце белкой;
Дай Бог каждому жить дома
И поменьше быть в гостях!
<1929>
Стучит мороз в обочья
Натопленной избы…
Не лечь мне этой ночью
Перед лицом судьбы!
В луче луны высокой
Торчок карандаша…
…Легко ложится в строку
Раскрытая душа…
И радостно мне внове
Перебирать года…
…И буковками в слове
Горит с звездой звезда…
И слова молвить не с кем,
И молвить было б грех…..
И тонет в лунном блеске
Собачий глупый брех…
<1929>
«Сегодня день морозно-синий…»
Сегодня день морозно-синий
С румянцем был во все лицо,
И ели, убранные в иней,
Обстали к вечеру крыльцо.
Вздыхая грузно на полатях,
До света грежу я всю ночь,
Что это девки в белых платьях
И между ними моя дочь…
Глаза у них круглы и сини
Под нежной тенью поволок,
И наверху, посередине,
Луны отбитый уголок…
Читать дальше